Письма - [23]

Вот, Ваше Превосходительство, подробный отчет всего случившегося между нами.

С истинною преданностию честь имею пребыть

Вашего превосходительства покорнейший слуга

Михайла Лермонтов.

С. А. Соболевскому

<Петербург, середина марта 1840 г.>

Je suis bien fâché, mon cher Sobolevsky, de ne pouvoir profiter aujourd’hui de votre invitation, société et roastbeaf; j’espère que vous me pardonnerez de vous faire faux bond en faveur de ma position actuelle qui n’est rien moins qu’indépendante.

Tout à vous

Lermontoff.

Перевод

Я очень огорчен, дорогой Соболевский, что не могу сегодня воспользоваться вашим приглашением, обществом и ростбифом; надеюсь, что вы простите мне мою измену в связи с моим теперешним положением, которое от меня никак не зависит.

Весь ваш

Лермонтов.

С. А. Соболевскому

<Петербург, конец марта—середина апреля 1840 г.>

Любезный Signor Соболевский, пришли мне пожалуйста с сим кучером Sous les Tilleuls,[38] да заходи потом сам, если успеешь; я в ордонанс гаузе, на верху в особенной квартире; надо только спросить плац-маиора.

Твой Лермонтов.

А. И. Философову

<Петербург, середина апреля 1840 г.>

Cher ocle, je prends la liberté de vous supplier d’intercéder pour moi dans une affaire que vous seul pouvez arranger, et je suis sûr que vous ne me refuserez pas votre protection. Grand’maman est dangereusement malade, tellement qu’elle n’a pas pu même me l’écrire, le domestique est venu me cherchег croyant que j’étais déjà liberé. J’ai demandé au commandant quelques heures seulement pour aller la voir, j’ai écrit au général mais comme cela dépend du Monseigneur, il n’ont rien pu faire.

Ayez pitié de Grand’maman, si ce n’est de moi, et obtenez un jour pour moi car le temps presse…

Je n’ai pas besoin de vous parler de ma reconnaissance et de mon chagrin, car votre coeur me comprendra complètement

Je suis votre tout dévoué

M. Lermontoff.

Перевод

Дорогой дядя, осмеливаюсь умолять вас ходатайствовать обо мне в деле, которое вы один можете устроить, и я уверен, что вы не откажете мне в вашем покровительстве. Бабушка опасно больна, настолько, что не смогла даже написать мне об этом; слуга пришел за мною, думая, что я уже освобожден. Я просил у коменданта всего несколько часов, чтобы навестить ее, писал генералу, но так как это зависит от его высочества, они ничего не могли сделать.

Пожалейте если не меня, то бабушку, и добейтесь для меня одного дня, ибо время не терпит.

Мне нет нужды говорить вам о моей признательности и моем горе, так как ваше сердце вполне поймет меня.

Преданный вам всецело

М. Лермонтов.

В. Кн. Михаилу Павловичу

<Петербург, 20–27 апреля 1840 г.>

Ваше Императорское Высочество!

Признавая в полной мере вину мою и с благоговением покоряясь наказанию, возложенному на меня Его Императорским Величеством, я был ободрен до сих пор надеждой иметь возможность усердною службой загладить мой проступок, но получив приказание явиться к Господину Генерал-Адъютанту Графу Бенкендорфу, я из слов его сиятельства увидел, что на мне лежит еще обвинение в ложном показании, самое тяжкое, какому может подвергнуться человек, дорожащий своей честью. Граф Бенкендорф предлагал мне написать письмо к Баранту, в котором бы я просил извиненья в том, что несправедливо показал в суде, что выстрелил на воздух. Я не мог на то согласиться, ибо это было бы против моей совести; но теперь мысль, что Его Императорское Величество и Ваше Императорское Высочество может быть разделяете сомнение в истине слов моих, мысль эта столь невыносима, что я решился обратиться к Вашему Императорскому Высочеству, зная великодушие и справедливость Вашу, и будучи уже не раз облагодетельствован Вами и просить Вас защитить и оправдать меня во мнении Его Императорского Величества, ибо в противном случае теряю невинно и невозвратно имя благородного человека.

Ваше Императорское Высочество позволите сказать мне со всею откровенностию: я искренно сожалею, что показание мое оскорбило Баранта: я не предполагал этого, не имел этого намерения; но теперь не могу исправить ошибку посредством лжи, до которой никогда не унижался. Ибо сказав, что выстрелил на воздух, я сказал истину, готов подтвердить оную честным словом, и доказательством может служить то, что на месте дуэли, когда мой секундант, отставной поручик Столыпин, подал мне пистолет, я сказал ему именно, что выстрелю на воздух, чтò и подтвердит он сам.

Чувствуя в полной мере дерзновение мое, я однако осмеливаюсь надеяться, что Ваше Императорское Высочество соблаговолите обратить внимание на горестное мое положение и заступлением Вашим восстановить мое доброе имя во мнении Его Императорского Величества и Вашем

С благоговейною преданностию имею счастие пребыть Вашего Императорского Высочества

Всепреданнейший

Михаил Лермонтов

Тенгинского пехотного полка поручик.

А. А. Вадковской

<Москва, май 1840 г.>

Je vous remercie bien pour l’adresse de cette maison qui me sera éternellement chère et je me recommande au souvenir de mon aimable cousine en la suppliant de me donner la mazurka.

Votre bien dévoué

Lermontoff.

Перевод

Очень признателен вам за адрес того дома, который вечно будет мне дорог, и умоляю милую кузину не забыть меня и оставить за мной мазурку.