Письма к утраченной - [59]

– Я вот что предлагаю: давай отнесем твой чемодан в гостиницу и пойдем куда-нибудь перекусить, – сказал Дэн, когда они добрались до автобусной остановки.

При ярком солнечном свете лицо Стеллы было белым, как бумага, губы, непривычно алые, по контрасту казались еще ярче и неестественнее. На предложение Дэна они дрогнули в неуверенной улыбке, Стелла кивнула, но в глаза Дэну не посмотрела.

В автобусе она сидела рядом с ним – а казалось, что за сотню миль. Взгляд устремлен в окно, дрожащие пальцы терзают билет. Счастье, питавшее силы Дэна всю неделю, заодно с восторгом, окрасившим появление Стеллы на вокзале, улетучилось, сменилось совершенно другим чувством. Чувством, очень похожим на отчаяние.

Гостиницу он выбрал лучшую в Кембридже – внушительное готическое строение, фасадом на лужайку, пока еще не уступившую место грядам брюссельской капусты и картофеля. Дэн приехал пораньше, утряс все формальности с заселением, сочтя, что Стелле будет неприятно представляться миссис Росински. Это позволило провести ее прямо в номер – мимо вышколенного швейцара, гулким холлом, к лестнице – ведь в лифте на Стеллу мог бы с любопытством поглядывать коридорный. Сердце снова забилось быстрее, руки стали трястись, голова – кружиться. Такое случалось теперь довольно часто, и не только по утрам, когда экипаж заводил моторы, а в любое время, порой самое неподходящее – например, в три часа ночи.

Дэн физически ощущал присутствие Стеллы, трясся, как осужденный, которого ведут на эшафот. Еле ключом в скважину попал.

Кровать с пухлым стеганым покрывалом из голубого атласа показалась устрашающе огромной. Стелла обошла ее кругом, остановилась у окна, спиной к Дэну, обхватила себя за плечи. Дэн поставил на пол ее чемоданчик.

Все неправильно, а почему и что с этим делать – неизвестно. Сам факт ошибочности происходящего потрясает. Многие недели Дэну казалось, он жив только благодаря письмам Стеллы; они – островки в пучине страха и неопределенности. А теперь он будто дернул за парашютное кольцо – и обнаружил, что купол над ним не раскрылся.

– Стелла…

– Прости меня.

Она почти шептала, голос дрожал. Голова была низко склонена, волосы упали на лицо. Хотелось одного – заключить ее в объятия, греть и утешать, пока дрожь не пройдет, пока напряжение не отпустит. Но всем своим видом Стелла противилась такому повороту событий.

Дэн сунул руки в карманы, вздохнул.

– Все нормально. Не надо извинений. Ты не обязана здесь оставаться. Забудь про перекус. Хочешь, я немедленно отвезу тебя обратно на вокзал?

Стелла промолчала, только как-то неестественно кивнула.

От обиды сжалось горло, Дэн понял, что в ближайшие минуты не сможет выговорить ни слова. Ему ли винить Стеллу за то, что она не хочет с ним остаться? Да он вообще не имел права такое ей предлагать! Он уподобился парням с базы – нечутким, грубым, озабоченным только зудом в собственных штанах. Дэн потер глаза, уронил руку. Заметил, как со щеки Стеллы упала слезинка.

В груди поднялось отвращение к самому себе.

– Прости меня. Я мерзавец. Я принудил тебя.

– Ты меня не принуждал.

– О чем только я думал! – Он взъерошил волосы, выдавил хриплый смешок. – Наверное, я так хотел быть с тобой, что не учел твои интересы и твои желания.

– Это – мое желание.

Голос прозвучал еле слышно.

– Что ты сказала?

Очень медленно она подняла голову, локоны рассыпались по плечам.

– Я хочу этого… очень сильно… Только я не знаю… – Глаза заметались, как две птички в ловушке. – Не знаю, смогу ли я…

– Ничего не понимаю. Дело в нем? В Чарлзе? Потому что я ведь…

– Нет, дело не в Чарлзе. Дело во мне.

Стелла уже шептала, дергая на пальце обручальное кольцо.

– Я… я… никчемная.

Дэн совсем растерялся. Отвернулся, стал мерить шагами комнату. Может, на расстоянии от Стеллы он что-нибудь поймет. Нет сил видеть, как сверкают на этих ресницах слезинки, как дрожат эти губы.

– Глупости. Стелла, ты чудо, ты прелесть, и если этот сукин сын, или церковь – да кто угодно – внушает тебе, что ты порочная лишь потому, что мы с тобой…

Она издала странный звук – не то икнула, не то усмехнулась, не то подавила рыдания.

– Ты не понял. Я имею в виду, что не гожусь для этого. – Взгляд метнулся к кровати. Количество слез превысило критическую массу, щеки стали мокры.

– Мне не следовало соглашаться. Нельзя было приезжать. Я сама дала тебе повод думать…

Господи. Дэн не выдержал, в два прыжка преодолел расстояние между ними, обнял Стеллу.

Она замерла, застыла – только сердечко колотилось. Он принялся тихонько укачивать ее, утешать, как маленькую.

– Мне так жаль. Я пыталась… с Чарлзом… и он… он…

– Не надо об этом.

Дэн нежно-нежно поцеловал ее в губы, не дав договорить.

Прошла долгая секунда, и ее губы раскрылись, она ответила на поцелуй – робко, боязливо. Слава богу, слава богу. Вместе с облегчением и надеждой проснулось желание, но Дэн подавил его. Запустив пальцы в локоны Стеллы, он оторвался от ее рта, скользнул губами по линии подбородка. Покусывая мочку, выдохнул на ушко:

– Чарлз просто идиот.

Он озвучил только половину своих соображений относительно Чарлза. Озвучивать всю теорию было бы сейчас не к месту. Восхитительное, гибкое тело льнуло к нему, нежные пальцы изумлялись крепости его бицепсов, под его губами вздрагивала сонная артерия. Сквозь тонкую ткань платья Дэн видел, как напряглись ее соски, и предпринимал нечеловеческие усилия, чтобы сдержать натиск похоти.