Письма к утраченной - [46]

Мое единственное желание – видеть Вас счастливой. Вы заслуживаете всех земных благ.

Из сказанного Вами вчера я понял, что всю свою короткую жизнь Вы только и делали, что старались угодить другим. Конечно, забота о ближних – достойное качество характера, такие люди, как Вы, – большая редкость. И все же не забывайте и себя, не подстраивайтесь без конца под чужие потребности – это опасно.

Вы с таким интересом слушали вчера про мои вылеты и моих товарищей – благодарю Вас за это. Прошлая неделя была очень тяжелой, вряд ли и оставшиеся недели будут походить на развлекательные прогулки. Но теперь мысль о Вас поможет мне справиться, пережить.

Больше я не стану докучать Вам письмами. Вы – замужняя леди, я понимаю, что для Вас значит долг. Разумеется, из природного эгоизма я предпочел бы, чтобы Вы были свободны. Впрочем, я успел заметить: обстоятельства порой сильнее нас. Мы с Вами вместе поужинали, Вам удалось отвлечь меня от тяжелых переживаний, Вы помогли мне вспомнить лучшее, что было в моей жизни. Это очень важно для меня, а сам бы я не справился. Я вечно буду Вам благодарен.

Берегите себя – ради меня. (Я догадался: ради других Вы гораздо охотнее делаете что бы то ни было.)

Дэн.

Простые слова, написанные на бумаге… Почему тогда у Джесс, будто у пловца, который выныривает на поверхность, перехватило дыхание? Она оторвалась от письма, рассеянно оглядела комнату, отметила растительный узор на обоях и алые маки на кафеле над камином. Впервые дом предстал перед ней не обшарпанным жилищем экстравагантной старухи, а кладовой волнующих историй и неразгаданных загадок. Ветер негромко вздыхал в каминной трубе, внешний мир максимально отодвинулся от этих холодных стен. Вдохнув поглубже, Джесс взяла следующий конверт и вновь погрузилась в прошлое, как в гулкую водяную толщу.

8 мая 1943 г.

Милая Стелла!

Как же я обрадовался Вашему письму. Я не смел надеяться, что Вы напишете, тем приятнее было получить от Вас весточку. Сегодня утром мы с ребятами летали на задание – миссия № 6 выполнена, – а когда я вернулся, меня ждало Ваше письмо. Я его читал – и будто Ваш голос слышал.

Стелла, не корите себя, не надо. После Бремена я стал недурным спецом по части чувства вины; я пришел к выводу, что чувство вины недалеко ушло от злобы и зависти. Оно отравляет счастливые моменты, внушает человеку, что он недостоин счастья, что всегда поступает неправильно. Лично я считаю, что люди созданы для счастья, в то время как чувство вины утверждает: человеческие инстинкты – зло. По-моему, это неверно. Знаете, в кабине пилота, в «Б-17», под немецким зенитным огнем, особенно остро переживаешь каждую секунду блаженства, которую удалось урвать, и жалеешь, что не урвал больше. Жизнь хрупка и коротка, значит, ничего нельзя оставлять на потом.

Это был всего лишь поцелуй – краткий миг на лондонской улице теплым весенним вечером. Обвиняйте бренди, войну или меня. Я бы все равно не смог сдержаться, не поцеловать Вас, даже если бы очень старался. А стараться я просто не хотел. Я бы сказал, что жалею о содеянном, да только правда в другом (а я слишком устал, чтобы писать неправду). Правда в том, что я не жалею ни капли. Это было так сладко! Но Вы по-прежнему жена Чарлза. Вы не причинили Чарлзу боли, не отдали того, что принадлежит лишь ему. Наш поцелуй длился один миг. Бесценный, дивный миг.

Берегите себя ради меня.

Дэн.

P. S. Обязательно сходите на собрание по поводу праздника Троицы. Поставьте на место старушку Марджори! Не тушуйтесь! Вы сильная!

17 мая 1943 г.

Милая Стелла!

Я только что прочел Ваше письмо и до сих пор улыбаюсь. Никогда не извиняйтесь за то, что описываете ежедневные мелочи. Я словно сам побывал на Вашем собрании, хотя понятия не имею, что за штука кокосовый тир, и поэтому не могу сказать, годится ли цветная капуста на замену кокосам. Не слушайте зануду Стоукса, по-моему, пригласить гадалку – отличная идея. Может, судьба наша и в руках Господа, да только нынче любой готов раскошелиться, лишь бы узнать, что Господь уготовил ему на ближайшее будущее.

Мы уже два дня не совершали вылетов. Каждый день из США прибывают команды необстрелянных новичков, по сравнению с ними мы чувствуем себя стариками. Сегодня на базе танцы – специально, чтобы новички освоились. Один из ангаров по такому случаю украшают флагами и воздушными шарами, по ближайшим деревням пустили пикапы, чтобы собрать местных девушек. Подозреваю, что полетов не будет и завтра. Не знаю, что хуже: летать на задания или томиться в бездействии на базе.

Помните, Стелла, я рассказывал Вам про Моргана, моего второго пилота? Так вот, на этой неделе Моргану наконец-то удалось добыть велосипед – у одного из деревенских мальчишек. Родители Моргана владеют фермой в самом сердце штата Арканзас. Морган утверждает, что кататься на велосипеде научился раньше, чем ходить. Вообразите, как он был рад, что достал эту штуковину в Англии – изрядно за нее переплатив, к слову. (Парнишка, бывший владелец велосипеда, даром что выглядел как певчий, катался не хуже нью-йоркского ловкача.) К чему я все это? А вот к чему. Морган вчера вечером оседлал своего железного коня и рванул к пабу, похваляясь, что к тому времени, как остальные доберутся до паба, он уже первую пинту употребит. Ну и заехал прямиком в канаву. Пострадало одно только самолюбие Моргана, если не считать крапивных ожогов; зато Оделман, наш бомбардир, так смеялся, что еще немного – и у него ребро бы треснуло.