Письма к утраченной - [4]
Она выпила лекарство в два глотка. Горло отказывалось принимать сладко-соленую жидкость. Затем, уже в гостиной, Джесс занялась бинтованием ноги. На улице кто-то свистнул, Джесс замерла, сердце заколотилось. Шаги приближались. Уронив бинт, Джесс вскочила. Что, если сейчас она услышит стук в дверь? Или хуже того – поворот ключа в замке?
Но она услышала другой звук – скрежет ржавого почтового ящика. В следующий миг на груду писем и рекламных листков спланировал конверт.
Кому: Миссис С. Торн
Куда: Гринфилдс-лейн, д. 4
Чёрч-Энд,
Лондон,
Великобритания
Адрес был написан черными чернилами. В смысле настоящими чернилами, а не шариковой ручкой. Почерк уверенный и красивый, только рука у писавшего явно дрожала. Либо он дряхлый старик, либо очень волновался. Бумага нежно-кремовая, с легким тиснением. Похожа на слоновую кость.
Джесс взяла конверт, перевернула. Внимание привлекла надпись заглавными буквами. Буквы были какие-то острые.
В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО! Если понадобится и если есть возможность, прошу ПЕРЕНАПРАВИТЬ.
Джесс положила конверт на каминную полку и придавила треснутым кувшинчиком с надписью «Маргейтский сувенир». Среди потертой мебели и пыли конверт выглядел чистым до хруста, роскошным.
За стенами дома начинался очередной хлопотливый день, но здесь время споткнулось и замерло. Сначала Джесс испытывала эйфорию – как же, ей удалось сбежать от Доджа; теперь эйфория разрушилась под натиском голода и могильной прохлады. В буфете Джесс нашла кое-какие припасы, в частности, пакет песочного печенья с инжирной начинкой. Срок годности истек более двух лет назад, но Джесс съела сразу полпакета и только усилием воли заставила себя приберечь остальное на потом. Она пыталась придумать, куда податься, что делать, однако мысли вели себя как осенняя муха, которой давно пора впасть в анабиоз, а она все жужжит, все бьется на оконном стекле.
Джесс погрузилась в обморочный сон – и очнулась в ранних февральских сумерках, когда пауки, что расселись по углам, успели наловить достаточно теней. Весь оставшийся свет, казалось, впитан конвертом. Кремовая бумага мерцала, как луна.
Миссис С. Торн – это, конечно, хозяйка дома. Что такого срочного она должна знать? Почему требуется передать письмо ей лично в руки? С усилием Джесс стащила себя с дивана, доковыляла до груды писем в прихожей. Завернувшись в покрывало, стала перебирать листки и конверты. Возможно, она выяснит, куда делась таинственная миссис Торн.
В основном это был рекламный мусор – предложения по бесплатной доставке пиццы и по установке пластиковых окон. Джесс избегала смотреть на меню забегаловок, где торгуют снедью навынос; отводила глаза от неестественно детальных фото заплывающих сыром пицц величиной с велосипедное колесо. Ей попалось письмо на имя мисс Прайс с обратным адресом церкви Всех Святых; несколько пачкающих пальцы каталогов «классического трикотажа» и термального белья – также для мисс Н. Прайс.
Ни единого упоминания о миссис Торн.
Письмо из церкви Джесс отправила к рекламным листкам, потянулась – спина совсем затекла. Любопытство (пустое, от нечего делать), заставившее Джесс заняться поисками, улетучилось по той причине, что не нашло быстрого удовлетворения, зато красочные пиццы окончательно вывели ее из равновесия. Дом чужой. Джесс вообще нельзя здесь находиться, у нее своих проблем выше головы, что, еще и письма доставлять?
И все же…
Она подошла к камину, отодвинула кувшинчик, взяла письмо. «В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО!» Что же там, внутри? Наверное, ерунда какая-нибудь. Бабуля говорила: старики из каждой мухи слона делают.
Бумага толстая, бархатистая. Сгущаются сумерки, штемпель уже не виден. Джесс рискнула приблизиться к окну, прищурилась. США. Ничего себе! Она в очередной раз перечитала надпись на обратной стороне, даже пощупала бумагу в тех местах, где чернила чуточку размазались. Держа конверт на просвет, разглядела вмятинку – писавший слишком сильно надавил пером, будто впечатал в листок свою надежду.
В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ. СРОЧНО.
Если есть возможность…
И прежде чем Джесс поняла, что делает, прежде чем перечислила в уме все аргументы против такого поступка, конверт был надорван, а единственный листок бумаги лег на стол.
Бич-хаус,
Бэк-Крик-роуд,
Кеннебунк, штат Мэн,
22 января 2011 г.
Милая моя девочка!
Прошло почти семьдесят лет, а ты для меня все та же. Моя родная. Моя маленькая. Столько изменилось в мире, он стал совсем другим – не тем, в котором нас свела судьба. Но каждый раз, когда я вспоминаю о тебе, мне снова двадцать два года.
В последнее время я постоянно думаю о прошлом. Здоровье мое пошатнулось, от лекарств я какой-то разбитый. Впрочем, в девяносто это, должно быть, нормальное состояние. Выпадают дни, когда я не могу проснуться. Лежу в полудреме, а воспоминания так невыносимо ярки, что я почти верю – я снова в Англии, в составе эскадрона № 382 – и с тобой.
Я обещал любить тебя вечно, не зная, доживу ли до ближайшего понедельника. Сейчас, похоже, вечность подходит к концу. Я всегда любил тебя. Пытался разлюбить, чтобы не свихнуться. Тщетно. Я не сумел тебя разлюбить. И я никогда не терял надежды. Врачи говорят, мне недолго осталось, но надежда не умалилась ни на йоту. А еще меня не отпускает чувство, будто я не умру, пока не узнаю, что стало с тобой. Не умру, пока уверен: начатое нами среди хаоса и безумия, в мире, перевернутом вверх тормашками, для меня никогда не заканчивалось, а те дни, пусть тяжелые, пусть исполненные ужаса – были лучшими за всю мою жизнь.
Максим Осипов – лауреат нескольких литературных премий, его сочинения переведены на девятнадцать языков. «Люксембург и другие русские истории» – наиболее полный из когда-либо публиковавшихся сборников его повестей, рассказов и очерков. Впервые собранные все вместе, произведения Осипова рисуют живую картину тех перемен, которые произошли за последнее десятилетие и с российским обществом, и с самим автором.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
Церемония объявления победителей премии «Лицей», традиционно случившаяся 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, дала старт фестивалю «Красная площадь» — первому культурному событию после пандемии весны-2020. В книгу включены тексты победителей — прозаиков Рината Газизова, Сергея Кубрина, Екатерины Какуриной и поэтов Александры Шалашовой, Евгении Ульянкиной, Бориса Пейгина. Внимание! Содержит ненормативную лексику! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
И снова 6 июня, в день рождения Пушкина, на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены шесть лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Павла Пономарёва, Никиты Немцева, Анастасии Разумовой и поэтов Оксаны Васякиной, Александры Шалашовой, Антона Азаренкова. Предисловие Ким Тэ Хона, Владимира Григорьева, Александра Архангельского.
Эта история о том, как восхитительны бывают чувства. И как важно иногда встретить нужного человека в нужное время и в нужном месте. И о том, как простая игра может перерасти во что-то большее, что оставит неизгладимый след в твоей жизни. Эта история об одном мужчине, который ворвался в мою жизнь и навсегда изменил ее.
Он встретил другую женщину. Брак разрушен. От него осталось только судебное дозволение общаться с детьми «в разумных пределах». И теперь он живет от воскресенья до воскресенья…
Знаем ли мы, чего хотим на самом деле? Кого любим, кого ненавидим, о чем мечтаем? Как часто наши представления о счастье обманчивы? В крупном американском городе начала 60-х молодая женщина живет таинственной двойной жизнью – в реальности и во сне. В реальности она – Китти Миллер, незамужняя владелица небольшого книжного магазинчика, живущая исключительно для себя, никому не обязанная отдавать отчет в своих действиях. Во сне – домохозяйка Кэтрин Андерссон, счастливая жена и мать, обожающая своего мужа и детей. Но какая из этих жизней реальна? Китти ли грезит несбывшимися мечтами о семейном счастье? Или, напротив, Кэтрин снятся мечты о свободе?
Одинокая молодая женщина Эмили, унаследовавшая огромное поместье в Провансе, с благодарностью приняла помощь и поддержку привлекательного англичанина Себастьяна Карратерса. А потом – и его предложение руки и сердца… Молодожены уехали вместе в фамильное имение Себастьяна в Йоркшире. И именно там Эмили нашла одну старинную записную книжку. Книжку, хранящую в себе загадочную историю любви, предательства и утраты, семейных интриг и семейных тайн… Она убеждается: прошлое отбрасывает длинные тени. Но неужели события, случившиеся много десятилетий назад, способны повлиять не только на настоящее, но и на будущее Эмили и ее близких?..
Роман, удостоенный Пулитцеровской премии за 1992 год и положенный в основу сценария одноименного фильма с Мишель Пфайффер и Джессикой Лэнг в главных ролях. Роман, который критики называли выдающимся, завораживающим, пугающим, правдивым и прекрасным. Это история семейства Ларри Кука, хозяина огромной фермы площадью в тысячу акров, ставшей яблоком раздора для трех его дочерей: Джинни, Роуз и Кэролайн. Это драма, балансирующая между злостью и отчаянием, обидой и прощением, любовью и ненавистью. Сколько скелетов хранится за семью замками в фамильных шкафах богатой фермерской семьи Кук? Сколько конфликтов, тлеющих годами и десятилетиями, только и ждут случая вспыхнуть полноценным пожаром? Сколько печальных и постыдных тайн могут однажды выйти на свет? И что случится, когда вырвется наконец на волю давно скрываемое безумие жестокого и властного отца трех взрослых дочерей?
Прошлое должно оставаться прошлым? Преуспевающий фотограф Одри не держала зла на бывшего любовника Тони: ведь он сделал ей лучший подарок в ее жизни – дочурку Бронвен. Но однажды случилось нежданное: Тони трагически погиб, завещав ей и Бронвен прекрасное фамильное поместье неподалеку от провинциального австралийского городка Мэгпай-Крик. Прошлое – всего лишь лекарство от скуки? Одри надеялась: они с дочкой будут счастливы в Торнвуде. Но эта сильная, решительная женщина не могла быть готова к тому, что именно начнет открываться ей с каждым днем жизни в доме чужой семьи.