Письма к императору Александру III, 1881–1894 - [17]
Среда 24 окт[ября]
Выписываю очень меткие мысли насчет анархистов; мысли эти принадлежат знаменитому социалисту Карлу Марксу[41].
«Сумасшедшие фанатики! Вредят только социальному делу и вообще бедному рабочему народу. Чего же они собственно хотят? Устранения государства? Хорошо. Положим, начинается общая революция (что почти невозможно, и я говорю это только для примера, как это представляют анархисты); анархисты, берущие в общем хаосе верх, объявляют, что государство устраняется, что армия, бюрократия, полиция и проч. уничтожаются, и всякому отдельному индивидууму предоставляется жить “как хочется”. Что же тогда наступит? Влияние и сила революции дадут себя чувствовать в этом случае себе там, где им не будут препятствовать власти, армия, бюрократия, полиция и проч. Но что же значит сила революции? Это ни что иное, как террор одной части общества над другой; государственная дезорганизация, беспорядок, беззаконность, варварство. Ведь не всему обществу приятно и выгодно будет существовать и действовать при таких ненормальных обстоятельствах, а кроме того и не все страны согласятся подчиниться силе анархии, и найдутся Вандеи, Тироли, Померании и проч., которые предпочтут свою государственную организацию анархии и образуют контр-революцию против революции анархистов. Что ж станут тогда делать анархисты, чтобы устоять против контр-революции и защитить свое существование? Они скоро начнут организовываться и должны будут создавать все то, что прежде уничтожали: армию против армии противника, власти против властей противника, бюрократию против бюрократии противника, полицию против полиции противника, совет или что-нибудь в этом роде против правительства противника, – словом, они восстановят все, что прежде сами устранили: правительство и государство готовы! Если первое дело революции состоит, как утверждают анархисты, в том, чтоб уничтожить государство, то вторым делом анархии должно быть восстановление государства, иначе продолжение революции будет невозможно».
Пока все обстоит благополучно. Но вот что далее:
«Положим, у какого-нибудь отряда волонтеров есть все средства, чтоб сражаться с неприятелем, только артиллерии у него нет. Наконец, после долгой и кровавой борьбы, удается отряду волонтеров отобрать у противника одну батарею.
Что ж они делают? Вместо того, чтоб обратить орудия дулами к противнику и стрелять в него, волонтеры заклепывают орудия, чтоб они никому более не вредили! Это оригинальная логика и есть логика анархистов».
Если под артиллериею подразумевается государство, правительство и т. п., то что подразумевать под заклепанием орудий?
Четверг 25 октября
Познакомился у [И. Д.] Делянова с интересным человеком, с предводителем Старобельского уезда Харьковск[ой] губ. [И. М.] Зилотти. Он отставной военный николаевского времени и живет годами в деревне и в провинции, богат и умен. В разговоре с нами он сказал между прочим:
– Если бы Государь меня спросил: ну что, Зилотти, у вас делается в губернии, я бы ответил: плохо, Государь, но может быть хорошо.
– А как сделать, чтобы хорошо было? – спросил Делянов.
– А вот как. Надо, чтобы ваши министры, Государь, – продолжал Зилотти, – это прежде всего, поменьше обращали внимания на болтовню газет, а побольше на то, что у нас делается. Еще 7, 8 лет, и трудно будет поправить; демократия одолеет; а теперь хотя и плохо, но все можно поправить.
– А как поправить? спросил бы вас Государь, – сказал Делянов.
– Я бы ответил только за свою губернию; ряд мер очень простых, и прежде всего восстановить мировых посредников[42] для крестьян с прежним полновластием, и немедленно.
Я попросил этого Зилотти написать мне вкратце свои мысли. Он дал мне слово прислать их из деревни.
– Ну как вы хотите, – сказал Зилотти, – сами посудите, ваше высокопревосходительство, как может быть хорошо. Крестьян освободили; были посредники, их уничтожили; были розги, их уничтожают; были хорошие волостные старшины, их прогнали; кого же мужику бояться? Создали земство, людей нет; настроили видимо-невидимо училищ – некому учить; разорили дворянство – не дают кредиту; дали новые суды, а к Царю закрыли доступ[43]; ну как тут не быть плохо. И вот что. Плакаться теперь поздно; теперь надо дело делать. Крестьянин спился, это правда; крестьянин обеднел, и это правда; крестьянин испортился, и это правда. Но у него одно осталось нетронутым: вера в Царя и страх Царя. Пока это есть – все можно спасти в 2, 3 года; но все работают теперь, чтобы это чувство у крестьянина растлить, все, а в особенности газеты. Вот почему я и говорю, что стыдно вам, гг. министры, заниматься газетною болтовнею, а надо все внимание теперь сосредоточить на уезде, на деревне, и все сделать, чтобы не дать в народе ослабеть чувствам его к Царю. Теперь это не трудно; через 7, 8 лет будет невозможно. Теперь только кое-где болячки; а потом будет гангрена; ее не остановишь!
Пятница 26 октября
Много говорят про кадетскую историю в Москве[44]. Все винят директора и [Н. А.] Махотина: первого за то, что он явил себя
