Письма "К. Х." Ч. У. Ледбитеру с комментарием Ч. Джинараджадасы - [27]

Таким образом, он скрывается за тройной бронёй безответственности, и невозможно поймать его тому, кто подобно Фрэнку Гебхарду верит, что каждое слово Б. боговдохновенно. Б. не отрицает ничего; допускает всё, каждый феномен, и выкручивается из этого, говоря, что всё это иллюзия, его карма. Когда его ловят на вопиющем противоречии, он выворачивается, говоря, что никакой чела не имеет воспоминания о времени, пространстве или цифрах (!!), потому и противоречие. Когда ему показывают его собственную подпись, подтверждающую, что он защищал феномены и пропагандировал доктрины нашего Общества и Учителей, он отвечает: "О да; но я находился в иллюзии. Теперь я изменил своё мнение". Что тут поделаешь? Он склонился к разрушению нашего Общества, и когда он вернётся в Индию, то будет заронять сомнения в каждый индусский ум. Дамодар, который знает о нём правду и мог бы разоблачить его, далеко и не имеет желания возвращаться. Так что, если Субба Роу и немногие преданные индусы не помогут полковнику разоблачить его (а Суббая Четти[20] знает, что он никогда не был в Тибете), Общество пропадёт или получит ещё одно ужасное потрясение. До свидания, мой дорогой товарищ, и не теряйте, тем не менее, храбрости. Учителя с нами и защитят всех тех, кто твёрдо за них стоит. Пишите мне в Остэнде до востребования. Я буду там завтра.

Всегда вам верная и с братскими чувствами,

Е. П. БЛАВАТСКАЯ

[Постскриптум наверху первой страницы: ]

Мои любовь и благословения Дону Дэвиду[21] и всем братьям. Мои огромнейшие и уважительные салямы высшему священнослужителю Сумангале.[22] Просите у него для меня благословения.[23]

Третье сообщение от учителя К. Х

Наберитесь смелости. Я доволен вами. Действуйте по собственному усмотрению и верьте вашей лучшей интуиции. Маленький человек потерпел неудачу и пожнёт свою награду. А пока — молчание.

К. Х.

КОММЕНТАРИЙ

Наберитесь смелости.

Е.П.Б. говорит в конце её письма м-ру Ледбитеру: "Не теряйте храбрости". Все, кто близко сталкивался с Е.П.Б., знали, как быстро и остро реагировала она на каждый возможный ущерб или опасность для Теософического Общества. После большого удара, который Общество получило от нападения миссионеров, когда очень многих подвела их храбрость при необходимости открыто засвидетельствовать доверие истинным ценностям Общества, мы можем легко вообразить, как встревожило Е.П.Б. отступничество Баваджи. Её беспокойство, конечно, оказалось преувеличенным; потому что, за исключением разделения, которое он создал в семье Гeбхaрдов, не было в это время в Обществе никаких последствий, которые могло бы вызвать нападение Баваджи на Е.П.Б… Но м-р Ледбитер был далеко на острове Цейлон, и письмо Е.П.Б. было достаточно тревожным, чтобы предположить, что на Общество спустился ещё один кризис.

Более уверенные слова Учителя "наберитесь смелости" показали м-ру Ледбитеру, что опасность для Общества не была похожа на ту, которая потрясла его до основания в 1884.

Я доволен вами.

Три простых слова, но, сколько энергии они, должно быть, принесли м-ру Ледбитеру! Нет уже ни одного из теперь живущих, кто знал бы так же, как я, какое напряжение и дискомфорт были здесь, — если бы он позволял себе принимать их во внимание — в то время, когда он жил в Коломбо в штабе "Буддийского Теософического Общества". То Общество никогда не было "теософическим"; и хотя некоторое время несколько сотен сингальцев стали членами родительского Теософического Общества, они были буддистами, в общем и целом, и я сомневаюсь, была ли, самое большее, хотя бы у полудюжины, когда-либо идея, что теософия может быть философией или жизненной позицией. Никогда не была атмосфера в цейлонском штабе "теософической", в полном понимании этого слова.

Кроме отсутствия благоприятной атмосферы Aдьяра, просто физическая неприемлемость условий жизни в этом месте, в незначительном "туземном городе", в одной из его переполненных частей, для рафинированного европейца быстро перешла бы в желание уехать. М-р Ледбитер имел на втором этаже в конце здания, примыкающего к улице, одну маленькую комнату, служившую кабинетом, столовой и гостиной; крошечная спальня была отгорожена от веранды ширмой из холста. У него, конечно, была своя ванная, в которую он должен был спускаться на первый этаж; но рядом с ней был — не ватерклозет, поскольку в нём не было никакой воды, и даже не индийское приспособление с ежедневной "чисткой", но ужасная выгребная яма, вычищаемая один раз в год. Была печатная машина на первом этаже, и молитвенный зал для еженедельной проповеди от девяти вечера до полуночи.

Буддийское Общество определило ему маленькое пособие и обеспечило прислугу; но незначительность "прожиточного пособия" может быть подтверждена тем, что он жил, главным образом, на овсянке, хлебе и бананах, и кое-что оставалось на молоко. Чай и кофе были роскошью. М-с Синнетт имела обыкновение периодически посылать ему носки и носовые платки. Он должен был постоянно ездить по деревням, обычно ночью, в телеге с запряжённым волом, поскольку день был занят организацией школ, подписок и собраний. Первый год он путешествовал с полковником Oлькоттом, но позднее — один. Дневники м-ра Ледбитера в течение этих лет содержат только краткое упоминание о местах. Но я, родившийся на острове, понимаю теперь, как трудно было вот так ездить; только после того, как я приехал в Англию, я понял, чем были для него те условия, в которых он жил, хотя в то время, когда я родился в такой среде, они не представлялись мне какими-то необычными.