21 ноября 1883 Ч. У. Ледбитер подписал своё заявление-анкету, чтобы присоединиться к Теософическому Обществу; 1 марта 1934 он ушёл из воплощения. Единственным интересом в его жизни в течение пятидесяти одного года была работа для Т. О.; на его счетах великолепный капитал служения, предоставленного человечеству лекциями по теософии во многих странах и книгами по многим аспектам Древней Мудрости. Что же было в его жизни движущей силой, которая сделала его твёрдым и преданным до конца?
Эта движущая сила появилась в октябре 1884, когда он нашёл его Учителя. Именно тогда он был принят как "чела", или ученик, адептом, который называл себя Кут Хуми и подписывал свои послания этими двумя инициалами: "К. Х.". Как же м-р Ледбитер добился того, чтобы получить определённые письма от Учителя К. Х., и что было его ответом на них, необходимо исследовать, если мы хотим понять его и дело его жизни.
Первая глава биографии Ч. У. Ледбитера должна начинаться с этого инцидента.
Поскольку, когда значение этого инцидента понято, и когда его действие в это время правильно оценено, тогда мы сможем увидеть, почему пришла к нему возможность служения, и почему тысячи людей во многих странах — мужчин и женщин, мальчиков и девочек — смотрели на него как на отца, брата и друга, данного для руководства и вдохновения.
В 1883 м-р Ледбитер был священнослужителем англиканской церкви, занимая должность викария в округе Брэмшот, Гэмпшир, Англия. Он много лет глубоко интересовался спиритизмом, не вдохновенными посланиями духов через медиумов, но феноменами, выполненными теми духами, которые раскрывали не только существование скрытых сил в природе, но также и управляющих ими развоплощённых существ. Я позволю теперь м-ру Ледбитеру изложить свою историю.
М-р Вильям Эглинтон
“В ходе своих исследований спиритизма я соприкоснулся с большинством выдающихся медиумов того времени, и видел (как уже ранее говорилось) почти все обычные феномены, о которых можно прочитать в книгах, посвящённых этому предмету. Одним медиумом, с которым у меня было много дел, был м-р Эглинтон, и хотя я слышал о нём много плохого, сам я могу засвидетельствовать, что, лично имея с ним дело, я нашёл его очень честным, разумным и любезным. У него было несколько так называемых духов-руководителей. Одним из них была индейская девочка, называвшая себя Ромашкой (Дэйзи), которая обильно болтала по всякому поводу к месту и не к месту. Другим духом был высокий, под 1 м 90, араб по имени Абдулла, который никогда ничего не говорил, но производил примечательные явления. Я видел, как одновременно он поднял двух грузных мужчин, держа по одному в каждой руке.
Третьим руководителем, который часто являлся, был Эрнест; он материализовался сравнительно редко, но часто говорил чётким голосом и писал характерным почерком, демонстрирующим образованность. Однажды в разговоре с ним были упомянуты Учителя Мудрости. Эрнест отозвался о них с самым глубоким почтением и сказал, что в различных случаях имел привилегию видеть их. Я сразу же спросил, готов ли он взять на себя труд передать им сообщение или письмо, и он сказал, что охотно это сделает и доставит письмо, когда представится возможность, но не может точно сказать, когда именно это может произойти.
Возвращаюсь к своей истории. Я сразу же принял предложение Эрнеста, но с одной оговоркой. Я сказал, что напишу письмо к одному из этих Великих Учителей и вручу ему, если мой друг и учитель, м-р Синнетт, не будет против. При упоминании этого имени "духи" пришли в большое возбуждение. Особенно разозлилась Дэйзи, заявив, что не хочет иметь дела с Синнеттом ни при каких обстоятельствах. Почему? "Он называет нас призраками", — сказала она с огромным негодованием.
Однако я вежливо настаивал, сказав, что всё, что я знаю о теософии, пришло ко мне через м-ра Синнетта, и потому мне не представляется справедливым действовать за его спиной или пытаться найти какие-то иные средства сообщения, не посоветовавшись сначала с ним. Наконец, хотя и с большой неохотой, духи на это согласились, и сеанс был вскоре завершён. Когда Эглинтон вышел из транса, я спросил, как же мне послать письмо Эрнесту, и он ответил, что если я вручу ему письмо, он положит его в особый ящик, висящий на стене, из которого Эрнест сможет взять его, когда пожелает. Я написал Синнетту и спросил его мнение обо всём этом. Он сразу же этим заинтересовался и посоветовал мне принять предложение и посмотреть, что из этого выйдет”.
Письмо Учителю
“Затем я отправился домой и написал три письма. Первое было к Учителю К. Х., и в нём я со всем почтением сообщил, что с тех пор, как я впервые услышал о теософии, моим единственным желанием было стать его учеником. Я сообщил ему о своих тогдашних обстоятельствах, и спросил, необходимо ли те семь лет испытания, о которых я слышал, провести в Индии. Я поместил это письмо в маленький конверт и аккуратно запечатал его своей собственной печатью.
Затем я вложил его в письмо к Эрнесту, в котором я напомнил ему о его обещании, попросив передать это письмо и доставить мне ответ, если таковой будет. Это письмо я запечатал так же, как и первое, а затем, в свою очередь, вложил его в краткую записку к Эглинтону, в которой просил поместить письмо в ящик и дать мне знать, если на него обратят какое-нибудь внимание. Я попросил друга, остановившегося у меня, исследовать обе печати под микроскопом, чтобы, когда мы снова увидим их, можно было узнать, не мухлевал ли кто с ними. В ответ я получил записку от Эглинтона, где говорилось, что он исправно поместил письмо для Эрнеста в его ящик, и оно уже исчезло, так что если поступит какой-нибудь ответ, он сразу же перешлёт его мне. Через несколько дней я получил письмо, адресованное незнакомым мне почерком, а, открыв его, я обнаружил в нём свое собственное письмо Эрнесту, по всей видимости, нераспечатанное. Имя "Эрнест" на конверте было зачеркнуто, а под ним карандашом было написано мое собственное имя. Мы с другом сразу же исследовали печать под микроскопом и не смогли найти никаких признаков того, что кто-либо манипулировал с письмом, и мы оба согласились, что совершенно невозможно, чтобы кто-то его открывал. Тем не менее, вскрыв конверт, мы обнаружили, что моё письмо к Учителю исчезло. Всё, что я нашел внутри — это мое собственное письмо к Эрнесту, с добавлением нескольких слов, написанных хорошо знакомым мне почерком на чистой странице. Там сообщалось, что письмо исправно вручено Великому Учителю, и что если в будущем я буду сочтён быть удостоенным ответа, Эрнест с радостью мне его передаст.
