Письма к госпоже Каландрини - [17]

Шрифт
Интервал

Не более привлекательны и всякие свары при дворе. Споры о первородстве между принцами крови и возражения герцогов породили лишь отвратительные «записки» [166]; а мы, публика, желаем, чтобы нас за наши деньги развлекали. Наши прекрасные дамы предаются благочестию, а вернее, усердно его выказывают. Госпожи де Гонте, д'Аленкур, мать и невестка де Виллар, маршальша д'Эстре [167] – все как одна принялись строить из себя святош. У короля по-прежнему любовницы нет, герцог Мэнский [168] в большой дружбе с кардиналом, сей последний чувствует себя превосходно, – он проживет еще достаточно долго, чтобы успеть воспитать нашего юного монарха. Королева в тягости, на четвертом месяце. Спектакли играются прескверно. Тевенар и Антье из Оперы ушли, потому что им велено было уступить свои роли Шассе и Пелисье. Герцогиню де Дюрас, которой приписали это распоряжение, всячески поносили на лестнице Оперы. У Шассе был весьма неудачный дебют, но с тех пор он стал играть лучше. Что до Пелисье, то она в этих операх играет отвратительно. Франсин ушел, а Детуш, как я вам уже писала, будет руководить Оперой [169]. Вот тогда мы вновь увидим Лемор. Франсин получает пятнадцать тысяч ливров пенсии, после его смерти сын его получит восемь, а дочь шесть. Вы спросите, почему такая щедрость? А потому, во-первых, что эти пенсии выплачиваются из средств Оперы, а, во-вторых, Франсин сделал за свой счет немало превосходных декораций и оставляет их театру. Теперь два раза в неделю будут даваться концерты духовной музыки [170].

Брат гольштинского посланника покончил с собой, выстрелив себе из пистолета в голову, но перед этим он с трех сторон запалил дом, дабы никто не узнал, что он сам наложил на себя руки.

Завистливая миледи Джерси [171] повадилась в гости к госпоже Найт – она ест там в три горла, весьма охоча до карг, играет с превеликим усердием и при каждом слове поджимает губки, дабы ротик оставался маленьким и плоским. Наружность ее совершенно не вяжется с ее речами; когда она говорит, кажется, будто уста ее источают мед, а на самом деле это самая что ни на есть вонючая желчь. Вы теперь упрекнете меня, что я столь же злоязычна, как и она.

Бертье дуется на меня за то, что я никогда не бываю дома, когда он приходит. Как он нилюбезен, я не поручусь, что это не будет повторяться и впредь. Это все еще следы его былых любовных притязаний – ему бы хотелось, чтобы я, подобно Беренике [172], все дни свои проводила в ожидании, а ночи в слезах. Мне наконец удалось познакомить его с госпожой дю Деффан [173]. Она и собой хороша, и мила в обращении, и пришлась ему по вкусу. Надеюсь, теперь между ними завяжется роман, и он продлится всю жизнь. Полагают, будто я все еще имею на г-на Бертье какое-то влияние, а потому мне поручили уговорить его, чтобы он подрезал свой парик хоть на один фут с каждой стороны. Сие ответственное поручение я попытаюсь выполнить, но знаю, что потерплю неудачу: ведь в этих роскошных локонах, сударыня, таится вся значительность и очарование нашего любезника. Но я не отступлюсь и буду твердить ему об этом всякий раз, как увижу. Кстати (а вернее, некстати, потому что ровно никакого отношения к парику г-на Бертье это уже не имеет), говорят, будто ваша кузина не сможет вступить в брак со своим голландцем, не потеряв при этом той части состояния, которое оставил ей покойный ее супруг. Это пренеприятная оговорка в его завещании и поистине скандальная; покойный так хорошо улаживал дела при жизни, что следовало бы ему и после смерти продолжать в том же духе. А я на его месте отомстила бы иначе: я завещала бы им свое состояние, но с условием, что они вступят между собой в брак, а ежели этого не сделают, то ничего и не получат. Шурин покойного ведет о своем возлюбленном братце престранные разговоры. Д'Аржанталь просит меня не забыть передать вам его поклон. Мы большие с ним друзья; он очарователен, все его обожают, он вполне этого заслуживает; во всем и со всеми он чистосердечен и прям, и добродетели его с годами все возрастают. Прощайте, сударыня, еду в Аблон. Здоровье мое понемногу поправляется, но постарела я на десять лет. Вы нашли бы меня очень изменившейся, ежели бы увидели меня сейчас, но клянусь вам, меня это ни в малейшей степени не огорчает. Если бы все женщины, наблюдающие за постепенным исчезновением своих чар, так же мало печалились по этому поводу, как опечалена я утратой тех немногих, коими прежде обладала, они могли бы почитать себя весьма счастливыми.

Письмо XIII

Из Парижа, июнь – август 1728.

Только что, сударыня, получила я ваше письмо от 22 сего месяца. Нет для меня более счастливого дня, чем день, когда я узнаю о вас из ваших строк. Так радостны и так дороги мне всякий раз доказательства вашей ко мне дружбы, что мне впору повторить о ваших письмах слова, сказанные однажды Фонтенелем о некоей даме, которая ему нравилась, что минута, когда он видит ее, и есть для него минута наивысшего блаженства. Такой способ выражения был тогда подвергнут критике, но людям грубым ведомы на этом свете одни лишь плотские радости; мне жаль их. Может ли быть минута сладостнее, чем та, когда получаешь дружеские уверения от особы, тобою любимой и почитаемой? Есть немало людей, коим недоступно блаженство любви беззаветной, когда счастье предмета твоей любви тебе дороже собственного счастья. Возблагодарим же Провидение, которое даровало нам обеим доброе сердце, а вам – стойкость, позволяющую переносить невзгоды, выпавшие на вашу долю. Иначе что было бы с вами? Ваша смиренность, ваша чувствительность, ваше нелицеприятное отношение к людям преобразились бы в отчаяние, в жестокость, в несправедливость. Какие бы горести ни обрушивала на нас судьба, во стократ горше те, причиной коих являемся мы сами. Вы находите, что бывшая монахиня, что ее братец кардинал


Рекомендуем почитать
Фёдор Черенков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мемуары

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы на своей земле

Воспоминания о партизанском отряде Героя Советского Союза В. А. Молодцова (Бадаева)


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.