Письма из-за моря - [6]
И запомните одно, милый Фродо: никогда, никогда, никогда вы не обременяли меня и не будете обременять. Мне было бы в тысячу раз легче нести вас на спине, чем знать, что вы страдаете в одиночестве, или что вы так далеко от меня. Что за корабль, в самом деле… но тут ничем не поможешь. Что сделано, то сделано; и попытаемся же исправить то, что можно, и может быть, когда-ниудь найдется корабль который перенес бы меня к вам. Можно только надеяться.
И я чувствую себя немного пристыженным, что ничего не говорил в прошлых письмах о том, как я рад, что вы опять нашли господина Бильбо. Хотя вы многое потеряли, но снова обрели его. Я знаю, как вы тосковали по нему все те годы, и что для вас значит снова его встретить. Было бы неправильно с моей стороны ставить вам это в укор, хотя я все еще вижу жизнь, которую вы могли бы прожить здесь, и хочу, чтобы вы вернулись. Впрочем, передайте господину Бильбо мои наилучшие пожелания.
Если бы я мог, я обнял бы вас и держал, пока тьма не рассеялась бы и вы не увидели бы свет, который никогда вас не покидал. Но пусть вместо меня будут хотя бы мои неуклюжие слова.
Море забрало вас из Шира, но оно никогда не заберет вас из моего сердца. Что бы ни случилось, вы всегда будете моим Фродо, а я всегда буду,
Ваш Сэм
P.S. – Этот Тэд Пескунс тоже собирается баллотироваться в мэры! Ну ничего себе! Я полагаю, он наберет, скажем, дюжину голосов – или вы думаете, я слишком щедр к нему? – С.
8
Мой дорогой Сэм,
Я должен извиниться? Если так, то прошу прощения; я только хотел быть уверенным, что ты понял, что не должен относиться ко мне с таким почтением – твои вопросы о том, что "я суюсь куда не надо" и прочее, огорчают меня. Ты никогда не совался куда не надо, Сэм. Я только хотел быть уверенным, что мы понимаем друг друга.
Между нами было достаточно непонимания и часто один из нас или мы оба о чем-то умалчивали, я думаю – так что я соберу всю свою храбрость и скажу это. Я хотел быть уверенным, что несмотря на все прошлое и все разлучающие моря между нами я все еще твой Фродо. Не только твоя дружба – такая, какая только может быть на этом расстоянии – но и твое одобрение так много значат для меня, милый Сэм; я только сейчас понял, насколько это для меня важно, сейчас, когда мы разделены гранью мира.
Лучшие дни в твоей жизни? Не могу сказать того же самого о себе, но я бы сказал, что те моменты, которые я помню, моменты, когда ты был рядом, встают в моей памяти как маяк. Милый Сэм. Что я заставил тебя вынести! – особенно, когда я назвал тебя вором – я вздрагиваю, вспоминая об этом.
Но просьба "не говорить об этом" в Кирит Унголе? Сэм, я совсем забыл это! И в любом случае, ты был прав; что надо было делать, так это скорей уходить оттуда. А это значило гораздо больше, чем любые слова, которые я мог сказать или не сказть, кроме того, говорить или молчать – выбирал я. И если меня встряхнуло твое последнее письмо; что ж, я заслужил. Но это помогает, Сэм; и я рад, очень рад, что это помогает и тебе.
Что тревожит Мерри? Воспоминания об орках? Встреча с Королем-Призраком? – я хорошо знаю его злое могущество. Но передай мастеру Мериадоку от меня, что я рад его разговору с тобой; а мастеру Перегрину – чтобы не повторял моей ошибки и говорил о своих тревогах. Ему совсем не нужно бы обременять свою прекрасную юную невесту последствиями прошлого – и, кстати, передай мои поздравления, если это все, что я могу передать.
И скажи Мерри, что мне очень грустно слышать, что его отец болен, и я посылаю наилучшие пожелания. Если только вести из-за Моря не заставят бедного старого хоббита вскрикивать по ночам.
Говоря об отцах, мне жаль, что твой старик слабеет. А в остальном у него все хорошо? Ты прав, он крепкий старик, и, как говорят, он без борьбы не уйдет. И конечно, он увидит, как ты станешь мэром! Он не захочет пропустить это ни за что в Шире.
Приношу поздравления и в другой области. Но что плохого в имени "Сэм"? Мне оно нравится – оно принадлежит моему самому дорогому другу.
Но мой милый, милый Сэм. Бояться чего-то не означает, что это наступит – но желать, чтобы что-то не случилось, не означает, что этого не произойдет. Внутри меня мог сиять свет – милый Сэм, у тебя душа поэта – но в моем разуме была лишь тьма. И не говори, что ты сказал "глупость" – меня бы не довела до слез простая глупость. Но хоббит, который винит себя в чем-то, что его бывший хозяин сделал или не сделал, и вправду поступает глупо – и заставляет упомянутого бывшего хозяина в досаде качать головой.
И не будь так уверен, что тьма прошла, Сэм. Тьма не рассеялась даже здесь, за Морем. У меня был тяжелый период недавно: мартовская болезнь, судя по всему. Так что, мой милый глупый хоббит, если Благословенные Земли не могут исцелить меня, не вини себя за то, что ты сделал (или не сделал).
О Сэм. Как тяжело тебе было бы видеть меня, сползаюшего во тьму – ноша, которую ты мог не вынести, а я точно бы не вынес того, что ты взвалил ее на себя, я и бежал, чтобы этого не случилось. Говори, что хочешь, Сэм, но я не верю, что какой бы то ни было свет во мне мог бы изгнать этот мрак.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
Жизнь подростков отличается: кто-то дружит со своими родителями, кто-то воюет, у кого-то их и вовсе нет, кто-то общительный, кто-то тихоня. Это период, когда человек уже не ребенок, но и не взрослый, период сотворения личности, и у каждого этот переход происходит по-разному: мягко или болезненно. Фахри – подросток с проблемами: в семье, школе, окружении. Но у него есть то, что присуще не всем его – понимание того, что нужно что-то менять, так больше продолжаться не может. Он идет на отчаянный шаг – попросить помощи у взрослого, и не просто у взрослого, а у школьного психолога.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.
В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?
После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.