Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958) - [23]

мой ангел, он выразил желание приехать в Лондон, а я в растерянности: как быть? С одной стороны – безумное счастье, с другой стороны – безумный расход. Надо же его в Лондоне содержать и развлекать, даже если только 3 дня!! У каждого свои заботы, у Вас Amigo, а у меня – это. До свидания, друг мой дорогой и милый, а также – надеюсь – верный. Целую и кланяюсь Жоржу. Недошивина упорно ни в какие болезни не верит и говорит – «все болели»; а больше напирает на скуку в Иере. Пишите.

Ваш Г. А.

48. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой

Paris 19/IV

День моего рождения

Bien chere Madamotch’ka

Пишу Вам в последний раз из Парижа, ибо послезавтра уезжаю обратно в чудный Манчестер. И пишу в печали и раздражении, т. к. потерял стило, драгоценнейший предмет, поднесенный мне Кодрянской. Вероятно, его украли. Но это дела не меняет, надо писать crayon a bille³²⁴, чего я терпеть не могу.

Получил Ваше письмо с посланием Amigo и портретом, кои возвращаю. Но сначала о делах.

Я имел длинную беседу с Прегельшей и вынес впечатление, что это единственный человек, с которым стоит иметь дело (т. е. в данном случае). Держитесь за нее. Она не обещает чудес и не болтает вздора, а что может сделать, то сделает.

О Ротшильде сведения малоутешительные. Есть три его дома, два в Париже, третий где-то за 45 километров, и это-то и есть дом роскошный (там даже есть платные жильцы по 1000 франков в день). Но дом – совсем еврейский, с синагогой и прочим. Это бы ничего, но плохо то, что, прежде чем попасть туда, надо пожить в доме парижском, где общие дортуары, и притом, сколько этот «стаж» продлится, неизвестно. Так что сами понимаете, как это должно быть приятно!

Но с Прегельшей в моих мыслях связан план другой. Через месяц а реn pres³²⁵ приезжает ее брат со своей женой³²⁶, к которой, по ее словам, давно и безнадежно неравнодушен Долгополов. Она (Прегельша) говорит, что будет с Долгополовым постоянно у них встречаться, «запросто», а не по делу, и постарается на него насесть для Cormeilles. Хотя Cormeille будто бы невозможно, но, конечно, Долгополов там всесилен и, если захочет, всякие препятствия преодолеет. Вопрос, захочет ли? Препятствия какие, я узнал от Вырубова. Парижская префектура платит от себя за каждого жильца в Cormeilles 10 тысяч в месяц, и поэтому не соглашается на переводы из другого района. Вас с удовольствием выпустит Hyeres, но тут префектура может Вас не принять. Но, по-моему, Долгополов мог бы и это уладить. Прегельша говорит, что в смысле устройства, комфорта и питания – лучший дом Gagny, хотя без сада. Да и сообщение с Парижем лучше, и она очень советует держаться Gagny, если Cormeilles не выйдет. Кстати, я познакомился с Новиковым, новым директором Gagny. Он обещал содействие, но просил не обращаться к нему раньше сентября, т. к. он до этого еще «временный», без власти. Un monsieur tres bien³²⁷, правовед. По секрету он сказал, что Тер-Погосян – человек, который наговорит с три короба, а сделает мало. У Новикова, кажется, point d’honneur³²⁸, чтобы все было через него.

Ни от Полякова³²⁹, ни от Вейнбаума ни слова. (Я пишу ерунду, т. к. Вейнбауму и не писал, да он все равно на письма отвечать не изволит.) Но вот что Прегельша говорит о сборе.

В лучшем случае, даже если Вейнбаум согласится, воззвание появится один раз. По ее мнению, это даст гроши, какие бы ни были подписи. Если Фонд собирает что-то, то потому что долбит каждый день. По-моему, это соображение правильное.

У Прегельши мысль другая: устроить осенью в Париже вечер-gala. Она думает, что можно собрать много, если хорошо взяться. Водов поможет наверно, а если Прегель будет устроительницей, то у нее много богатых знакомых. Qu’en pensez-vous? Я мнения не имею, т. к. в вечерах разочарован. Но Прегель говорит, что сбор будет. Только кто же будет всем заниматься, делать черную работу? У меня сомнения именно насчет этого, и, кстати, если даже вечер устраивать, то сбор в Нью-Йорке этому не препятствует.

Вот, кажется, все. Напишите Прегельше сами, в тонах скорбных и достойных, с выражением признательности за желание что-то сделать и за справки о Ротшильде. Адрес – 17, rue des Petites Ecuries, Paris X, Mme Pregel-Rovniczki.

Ну, о испанце – что же? Наружность неплохая, хотя, конечно, celui que j’appelle mon ange³³⁰ лучше и несколько моложе. А письмо совсем милое, та petite Irene adoree³³¹. Мне его жаль, потому что он не знает, как его petite adoree легкомысленна и переменчива. Впрочем, м. б., и знает! Мне это не мешало бы «любить и страдать», ибо любовь и есть страдание (без чего превращается в свинство), но он, м. б., иного склада, с жаждой верной взаимности. До свидания, cherie. Теперь пишите в Манчестер, а за Вашими делами я буду иметь глаз и оттуда. Жоржу – поцелуи и поклоны. Как он? От Гуля пришло письмо, с полуобидой, но и благодарностью. Пишет, что Вы требовали корректуры моей статейки, но он устоял и не послал³³². Эльканша, по слухам, вступилась за меня и обложила Струве³³³, но я ее произведения не видел. А вообще – суета сует, зачем, к чему?

Ваш Г. А.

49. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой

104, Ladybarn Road Manchester 14 5/V–58