Письма - [38]

добродетельная, умная жена.

Идея М. уехать в Катовице абсолютно бредовая. Во-первых, она окажется вне зоны досягаемости, и мы не сможем звонить ей. Во-вторых, там нет никаких бытовых удобств. В-третьих, М. не сможет существовать в непривычных условиях, на чужбине. В-четвертых, солдаты, естественно, забывают о каких-либо нравственных нормах и ведут себя разнузданно, и она будет жить в постоянном напряжении. Девушки-связистки слишком часто имеют дурную репутацию так называемых «подстилок». В этом виноваты в основном мужчины, с которыми они находятся в постоянном контакте. Девушки зачастую не виноваты в том, что привыкают заводить любовные связи и начинают переходить с рук на руки. Но мы не может позволить этого М.

Несмотря на жесткие правила, зачастую люди стали забывать о нормах нравственного поведения. А если люди еще и злоупотребляют алкоголем (а М. имеет такую слабость!), она вполне может попасть в неприятную ситуацию.

Если она сможет уйти от Д., то ей следует уехать в Мюнхен или Зальцбург. Жаль, что она не умеет печатать и стенографировать, а так бы она могла работать у меня, конечно, не впрямую у меня, а в Мюнхене.

Посылаю немного масла для тебя, любимая, и детей. Оно довольно долго пролежало у меня, поэтому было бы разумнее обжаривать на нем лук.

С любовью М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

26.09.1944

Любимая моя.

Пожалуйста, делай все возможное, чтобы оставаться в форме и не болеть – не перенапрягайся.

Я нуждаюсь в тебе! Ты должна высыпаться, нормально питаться и не перегружать себя работой.

Прошу совершенно серьезно!

Сегодня фюрер одобрил директивы в отношении Volkssturm[92] – после недолгих мучений, и я чувствую себя как молодая мать после родов, одновременно измученным и счастливым.

К сожалению, всегда существуют проблемы с принятием решения, «стоит» – «не стоит», «получится» – «не получится», но, слава богу, я обладаю здравомыслием и умением настоять на своем...

Представь: Герделер, Канарис, Остер, Бек и другие планировали заговор против фюрера и национал-социалистического руководства еще в 1939 г.! В сейфе были обнаружены неопровержимые доказательства, которые должны были быть уничтожены, но сохранились по недосмотру одного из людей, связанных с заговорщиками. Документы подтверждают, что они передавали врагу наши планы наступления на Западе.

Невозможно представить, что существует такое низкое, непостижимое предательство!

Несмотря на это чудовищное предательство, мы должны выиграть эту войну.

Всецело твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

27.09.1944

Возлюбленная моя.

Сегодня очередной чемоданчик с печеньем отправится в твой адрес, чтобы передать тебе и детям привет «от папы, находящегося вдали от дома».

У нас восхитительная осень, почти без дождей. Это единственное, о чем я могу сообщить, поскольку, постоянно находясь в душном помещении, мне не важно, что творится на улице – ветрено, дождливо или тепло. Полнейшее безумие!

Мне бы так хотелось пойти с тобой на прогулку! От этого постоянного сидения за столом ломит спину и отекают ноги; война требует от нас напряжения сил, выкачивает всю энергию. Г. Гиммлер постоянно возмущается нашим нездоровым образом жизни. Он говорит, что в полночь должен уже лежать в постели. А мы работаем до четырех утра. Но все это старая песня.

Я надеюсь, что мой фольксштурм будет действовать должным образом; Фридрихса с его командой я оставил в Берлине. Прилагаю две копии, чтобы ты понимала поставленные перед гаулейтерами задачи.

Всецело твой М.

* * *

Копия

Ставка фюрера

26.09.1944

13.45

От кого: М. Бормана

Кому: товарищу Фридрихсу, Берлин

Особое внимание!

С настоящим вы получаете циркуляр, который должны опубликовать одновременно с приказом о фольксштурме.

Они должны логически вытекать из первых двух административных приказов, которые вы в последний раз очень удачно сделали с товарищем Бергером.

Хайль Гитлер!

М. Борман.

* * *

Копия

Ставка фюрера

29.09.1944

От кого: рейсхлейтера Бормана

Кому: всем гаулейтерам

Товарищи!

Объявив об организации фольксштурма, фюрер поставил перед нами задачу исторического значения.

Фюрер в очередной раз продемонстрировал безграничное доверие своим гаулейтерам. Мы должны показать, что достойны оказанного доверия.

Мы должны стать еще тверже и решительнее. Мы не должны думать ни о чем, кроме своих обязанностей. Наша непревзойденная преданность народу и нашему делу, решимость и энергия должны встряхнуть тех, кто стал уставать.

Следует понимать: мы не должны формировать новые подразделения в вооруженных силах, а должны обратиться к немцам, живущим в Германии, годным к службе в вооруженных силах. Наши призывы должны проникнуть в сердце и ум каждого из них, чтобы они охотно и с удовольствием взялись за оружие.

Мои товарищи по партии, фюрер требует от нас, чтобы мы делали все возможное и невозможное, постоянно доказывая свою храбрость, как он это требует от каждого простого пехотинца.

Если мы справимся с поставленной перед нами серьезнейшей задачей, то победа будет за нами.

М. Борман

* * *

Герда Борман Мартину Борману

Оберзальцберг

29.09.1944

Мой дорогой муж.

...Вчера прибыл твой чемодан с печеньем. Огромное спасибо за него, а главное, за письмо с сообщением о рождении фольксштурма. Ты знаешь, какой глубокий интерес я проявляю к этому вопросу... Неожиданная смерть Бюркеля поразила меня. Не обошлось ли здесь без грязной игры? [Да.] Мне всегда казалось, что саарские сепаратисты продолжали тайную деятельность, и сейчас решили, что пришло их время. Вероятно, они избавились от Брюкеля, посчитав, что он слишком честный и решительный и прекрасно осведомлен об их деятельности. Они могли занести ему в пищу дизентерийную палочку, и никто бы этого не заметил. Твой Шор действительно достаточно энергичен, чтобы справляться с подобными делами? [Да.] Хотя я думаю, что если бы он не был таким, ты никогда не предложил его на такую работу. Папочка, мне становится плохо, когда я думаю о том, что предатели действовали с 1939 г. Кто знает, что они еще могли натворить? Теперь ты сможешь открыть глаза на многое, что до сих пор оставалось неясным. Я надеюсь, что вы поймали всех и никому не удалось сбежать, чтобы продолжать тайную деятельность. О, папочка, даже не представляю, что бы произошло, если бы ты и Генрих