Пишется история Сибири - [6]
Примерно в то же время своеобразные местные культуры возникают на Амуре, на землях Приморья, к западу от Енисея и, наконец, на европейском Севере. Эти народы отличали друг от друга особенности бытового уклада, типы орудий труда, специфические черты искусства и, несомненно, языка. Отдельные группы неолитических племен, которым принадлежали эти культуры, замечательны тем, что у них можно найти немало связей с некоторыми из современных народностей или племенных групп Сибири. Например, неолитические племена Прибайкалья по многим признакам могут быть связаны с современными эвенами и эвенками, жители нижней и средней Лены — вероятнее всего с юкагирами, древние амурские племена — с современными гиляками и ульчами, древнее население Западной Сибири — с ее угорскими племенами. Так, уже в неолитических памятниках обнаруживаются самые глубокие корни культуры конкретных «забытых» прежде народов нашего Севера, выделяются отдаленнейшие истоки исторического прошлого этих племен и народов, раньше считавшихся «неисторическими», неспособными к самостоятельному культурному творчеству.
Именно благодаря этим традиционным представлениям об извечной застойности культуры жителей Севера археологи обычно объясняли отдельные, встречавшиеся им на Севере находки бронзовых орудий древних форм случайным импортом — тем, что якобы привозили им извне, из более культурных и развитых районов.
Но стоило археологам отказаться от этой традиционной идеи и начать систематическое изучение древностей Якутии, как в пределах самого Якутска был обнаружен очаг древнего литейщика, на котором он плавил бронзу и отливал из нее такие же топоры — кельты, какие в конце II и в начале I тысячелетия до н. э. изготовлялись степными мастерами Южной Сибири, Средней Азии и Восточной Европы.
Оказалось, что в якутской тайге уже две с половиной тысячи лет назад жили местные металлурги и литейщики, прекрасно владевшие своим ремеслом — умевшие добывать медь из руды, плавить ее в специальных миниатюрных тиглях и отливать не только кельты, но и великолепные наконечники копий, кинжалы оригинальных форм и даже мечи. Замечательно, что их мечи не уступали по размерам и совершенству урартским мечам Закавказья, а наконечники не имеют равных себе по размерам и изяществу формы не только в Сибири, но и в Восточной Европе.
Дальнейшие планомерные работы в заполярной Якутии принесли новые, еще более важные результаты. На древней стоянке, располагавшейся в низовьях Лены вблизи Сиктяха, вместе с каменными орудиями и обломками сосудов очень примитивного вида в вечной мерзлоте сохранился очаг древнего плавильщика. В очаге, словно хозяин покинул его лишь на время, оказались застывшие брызги металла, а около лежали обломки миниатюрных глиняных сосудиков в виде ложек, в которых, по-видимому, производилась предварительная, пробная, плавка металла, предшествовавшая заполнению литейных форм и отливке металлических изделий. Ученым открылась любопытная истина: эпоха металла и на территории Якутии начинается уже в очень отдаленное время, по крайней мере в конце II тысячелетия до н. э., то есть более трех тысяч лет назад. И хотя в эпоху первоначального распространения металла здесь не произошло особо глубоких переломов в жизни местных племен (какие совершились, скажем, в степях Европы и Азии, где эпоха бронзы становится временем возникновения скотоводства и скотоводы впервые выделяются из остальной массы охотничье-рыболовческих племен), зато здесь заслуживают особого внимания сдвиги в области культуры, социального строя, в искусстве и мировоззрении северных племен. Немалая роль принадлежит в этом взаимодействию северных племен с более развитыми племенами древних степных скотоводов.
Чем ближе жили к степям северные племена, чем ближе соприкасались со степняками, тем сильнее и глубже были эти сдвиги. Наибольшей силы они достигают в то время, когда на Алтае, в степях Западной Сибири и Восточной Европы вырастают первые племенные союзы скифов.
В долину Оби и соседние с ней районы Западной Сибири проникают кочевые скотоводы-конники. У лесных племен и жителей лесотундры появляются не только привозные скифские котлы, о которых в свое время с удивлением сообщал Геродот, но и местные копии таких сосудов, изготовленные, впрочем, не из меди или бронзы, а из глины.
В жертвенном месте у Салехарда найдены гребни тонкой художественной резьбы по кости, свидетельствующие, что замечательный «звериный стиль» нашел в Арктике как бы свою вторую родину. В Салехарде найдены не только гребни, напоминающие драгоценный гребень из Солохи, но и резные изображения из кости, повторяющие излюбленный сюжет степного искусства — хищная птица терзает оленя. В них причудливо слились многовековые традиции арктических резчиков по кости и высокое мастерство скифских ювелиров, возникшее из живого взаимодействия античной культуры и цивилизации классического востока.
Прямое влияние предскифской, скифской и гунно-сарматской степной культуры, разумеется, было глубже всего в северо-западной Сибири. Но и далеко к востоку от нее, в долинах Енисея, Ангары и Лены, на каждом шагу и ныне ощущается дыхание этой оригинальной и могучей культуры. Едва ли не самым ярким примером подобного влияния могут служить шишкинские (по названию села) писаницы в верховьях Лены, где изображено мифическое чудовище, напоминающее клыкастого зверя, столь часто встречающегося в скифском искусстве, и еще более замечательный фриз из семи лодок. В этих лодках изображены стилизованные человеческие фигурки с молитвенно воздетыми к небу руками, люди в рогатых головных уборах и лань, повернувшая голову назад, точно так же, как и звери на изделиях скифских мастеров. Стилистически — об этом свидетельствует, например, фигура лани — эти изделия сближаются с предскифским и скифским искусством Восточной Европы, Сибири и Центральной Азии. Еще интереснее, что по своему содержанию эти рисунки обнаруживают удивительное сходство с более древними памятниками искусства бронзовой эпохи не только в Скандинавии и Карелии, но и в далекой Италии.
Археология, или история материальной культуры, — это наука, которая изучает историю человечества по вещественным остаткам его деятельности.Ценность исследования древних орудий труда неоднократно отмечалась классиками марксизма. Ещё К. Маркс писал: «Такую же важность, как строение останков костей имеет для изучения организации исчезнувших животных видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций… Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд».Особенно большую роль играют вещественные памятники в изучении тех отдалённых эпох, когда человечество ещё не знало письменности.
Книга академика А. Окладникова — рассказы об истории огромного края и путях его заселения, об освоении его колоссальных пространств с древнейших времен и до наших дней.
В книге выдающегося ученого Героя Социалистического Труда лауреата Государственных премий академика А. П. Окладникова и кандидата исторических наук Е. А. Окладниковой рассматривается проблема происхождения человека, рассказывается об истории заселения Земли. Авторы используют материалы, собранные во время экспедиций и путешествий, археологических раскопок.Для старшеклассников.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.