Пишется история Сибири - [5]

28 июня 1787 года русское судно, находившееся под командованием мореплавателя Гавриила Сарычева, бросило якорь в маленькой бухте с отлогим песчаным берегом на западном берегу Баранова мыса, примерно в 70 километрах к востоку от устья Колымы.

Вдоль небольшого ручейка с чистой водой в зеленой долине, представляющей, по его словам, «лучшее место по всему Ледовитому морю», Сарычев увидал «обвалившиеся земляные юрты». Раскопав эти древние жилища приморских зверобоев, которые по местному назывались шелагами, русские моряки нашли в них «черепья от разбитых глиняных горшков» и два больших каменных ножа полу-лунной формы.

Раскопки Сарычева и сегодня представляют собой одну из самых замечательных страниц в истории мировой археологической науки. Они явились первыми раскопками первых памятников Арктики, предпринятыми с научной целью, и положили начало полярной археологии как науке.

Теперь мы знаем, что уже две тысячи лет назад вдоль берегов и на островах Берингова пролива были поселки охотников на морского зверя, тех, кто заложил фундамент позднейшей эскимосской культуры, вблизи современного поселка Уэлен.

Море полностью обеспечивало жителей арктического побережья мясной птицей, тюленями и моржами. Мясо и сало морских животных употреблялось в пищу, из шкуры шилась одежда и приготовлялась домашняя утварь, охотничьи снасти. При недостатке хорошего дерева кость, особенно челюсти, позвонки и ребра кита, использовалась в качестве строительного материала: из нее сооружали каркасы землянок. Сало моржей и тюленей, горевшее в выдолбленных из камня или вылепленных из глины лампах, согревало и освещало хижину.

Морской промысел, связанный с определенными, наиболее удобными для него пунктами, привел к еще более прочной и постоянной оседлости. В местах, богатых морским зверем и водяной дичью, на выдавшихся в море мысах, по островам и бухтам, обильным наносным деревом плавником, густо разместились многочисленные поселки берингоморцев, от которых уцелели вырытые в земле основания жилищ и обвалившиеся ямы для запасов мяса.

Внутри полуподземных жилищ их хозяева проводили долгую полярную ночь. Женщины при скудном свете ламп-жирников готовили пищу и шили одежду. Мужчины в свободное от охоты время выделывали различные вещи, чинили охотничье вооружение и утварь. С утомительно длинной полярной ночью связано поразительное обилие художественных изделий, в которых нашла свое выражение живая фантазия и жажда деятельности сильных, ловких и находчивых охотников Арктики. В этих изделиях отразилось свойственное этим людям упорство, потому как вырезать скульптуру животного или сложный орнамент на твердом куске моржового клыка, а то и бивня мамонта простым каменным острием было нелегко. Весь свой многовековый технический опыт обработки кости вложили древние берингоморцы в художественную резьбу. В результате раскопок в мерзлой почве Арктики, в Сибири и на Аляске было установлено, что древняя культура эскимосов вовсе не осколок мадленской культуры Западной Европы, а нечто сложное, имеющее свою собственную длительную историю формирования, которая распадается на ряд местных локальных культур.

Эти жители далекого Севера взрастили необычное по стилю богатое искусство, поднялись до наиболее высокого технического уровня, которого могло достичь человечество, пользуясь средствами каменного века. И их культура, веками существовавшая на побережье ледовитых морей, дошла до нашего времени в таком виде, что подлинно глубокие исследователи северных народов считали ее настоящим «арктическим чудом».

Выдающийся русский исследователь культуры сибирских племен В. Г. Богораз писал: «Культура полярных племен вообще представляется своеобразной, я сказал бы, почти чудесной. Мелкие группы охотников, живущих на самой окраине вечного льда и вылавливающих ежедневную пищу гарпуном из холодного и бурного моря, сумели из китовых ребер и глыб снега создать себе теплое жилище, сделали кожаную лодку, лук из костяных пластинок, затейливый гарпун, сеть из расщепленных полосок китового уса, собачью упряжку, сани, подбитые костью, и разное другое. Многие из этих полярных изобретений проникли далеко на юг к племенам, обитающим в более счастливых широтах, и даже позаимствованы европейцами. …Художественная одаренность арктических народов, их вышивки, рисунки… — значительно выше общего уровня племен, обитающих на юге, и может выдержать сравнение с лучшими образцами» (этнографического искусства. — А. О.).

Одним словом, эти народы создали собственную оригинальную культуру, включающую немало самостоятельных открытий и изобретений, в том числе связанных с освоением северных пространств, их природных богатств, с развитием производительных сил в своеобразных и суровых условиях сибирской тайги и тундры. А многое из производственного опыта коренных народов Севера и в наши дни представляет определенную ценность для строительства их сегодняшней жизни, развития экономики и культуры края, для дальнейшего освоения Севера. Эскимосы, впрочем, лишь одно из многочисленных племен, изучение древней культуры которых показало в новом свете историю Севера. Раскопки древних поселений и могильников в сибирской тундре и тайге показывают, что все эти племена, создавая свои культуры, двигались вперед, от одной ступени культуры к другой, более высокой. Теперь ясно, что и на Севере имела место последовательная и непрерывная смена прогрессивных культурно-исторических этапов — палеолита, неолита, бронзового и железного веков. В основном так же, как это было в передовых областях земного шара, здесь происходил переход от грубых каменных орудий к металлическим.