Писарев - [24]
Дом Майковых примыкал к литературной партии «Отечественных записок». И в кружке филологов господствовал дух просвещенного бюрократизма, «постепеновщины», «чистого искусства».
В конце мая Писарев уехал в родную усадьбу. Раисы в Грунце не было. Мать объяснила ему, что кузина уехала в Липецк танцевать с офицерами — ей давно, мол, пора выезжать в свет. Расчет был простой: кузина представлялась бессердечной и пустой девушкой, предпочитавшей свиданию с другом детства балы в уездном захолустье. Мите попался на глаза дневник Раисы, веденный в его отсутствие (и, разумеется, предназначенный для старших), он был потрясен. «Неужели она мечтает о монастыре?» — спрашивал он дядю Андрея Дмитриевича. «Разве кузина с ума сошла? — приставал он к матери. — Она стремится к какому-то нравственному совершенствованию, монашкой хочет быть!..» Митя не мог понять ни лицемерия Раисы, написавшей это для отвода глаз, ни коварства родителей, позаботившихся о том, чтобы он прочитал это.
Митя решает, что, если Раиса согласится, он женится на ней, невзирая ни на какие препятствия (законом на кузинах жениться воспрещалось, но в жизни такие свадьбы бывали довольно часто). Когда наконец Раиса вернулась в Грунец, Митя с ней объяснился. Девушка согласилась — она выйдет за него замуж, но только потом, когда Митя кончит университет, а сейчас говорить об этом не стоит, чтобы не раздражать старших. На том и порешили. Митя был доволен.
4. НА СВЕЖИЙ ВОЗДУХ
Из двухлетней заграничной командировки возвратился экстраординарный профессор истории Михаил Матвеевич Стасюлевич. Задолго до начала первой лекции громадная аудитория была переполнена.
Стасюлевич читал о Маколее. Английский историк представлялся профессору богом истории, сошедшим на землю, чтобы научить людей искусству писать исторические монографии. Лектор метко оценил особенности критического таланта Маколея и доказал, почему слабость его как отвлеченного мыслителя не вредит ему как историку. Студенты наградили профессора дружными аплодисментами.
Стасюлевич стал популярнейшим профессором на факультете. Студенты ему прощали кокетство и постоянные упоминания о том, как он стоял или сидел на подлинном месте того или другого мирового события. Профессор, в свою очередь, старался снискать внимание слушателей и грешил либерализмом, позволяя себе прозрачные намеки на современное положение России.
В январе с большим успехом Стасюлевич прочел две публичные лекции о положении французских провинций при Людовике XIV. Источником своим он объявил сочинение Флешье «Чрезвычайное заседание королевского суда в Оверни». Многочисленная публика осталась очень довольна лекциями. Доволен был и Писарев. Но «мой злобный гений непременно хотел превратить меня в скептика», — писал он впоследствии. Случилось ему купить французскую книжку популярного критика Ипполита Тэна. В этой книжке были статьи о Гизо, Мишле, Теккерее, Монталамбере, Маколее й Флешье. Когда Митя добрался до Маколея, его изумлению не было границ. Читает и глазам не верит: вот она, блестящая лекция Стасюлевича. Те же идеи, тот же порядок изложения, те же цитаты, даже обороты речи и образы те же самые. «Ну, — подумал Писарев, — посмотрим, что такое Флешье». Обнаружилось, что и публичные лекции взяты напрокат. Популярнейшего профессора украшали павлиньи перья. Его талант оказался чужим, блестящие лекции — тайным переводом с французского. Могло ли это открытие возродить у Писарева уважение к университетской науке?
Осенью 1858 года Писарев переехал от Роговских к Трескиным, на Васильевский остров. Этому предшествовали бурные объяснения в Грунце. Родители были недовольны Митиным решением. Они поместили его к дяде-генералу для того, чтобы он приобретал светский лоск и заводил связи в обществе. Квартира же Трескиных, живших уединенно, представлялась им какими-то трущобами. Но Мите удалось настоять на своем. Отсюда было гораздо ближе до университета, с другом он становился совсем неразлучен. Но главная причина (ее он, разумеется, родителям не высказал) заключалась в том, что родственная опека дяди-генерала и его светское общество успели Писареву надоесть. Знал бы Митя, на что решается!
Немногочисленная семья Трескиных жила под игом деспотичного отца, отставного адмирала николаевского времени. Резвый и суровый моряк был подвержен приступам необузданного гнева. Жена его и две дочери, подавленные этим деспотизмом, впали в глубокую набожность, часто ездили по монастырям.
Алексей Михайлович был насмешлив и язвителен. С первого же дня он принялся изводить Писарева злыми насмешками над его изнеженным воспитанием. Александра Кондратьевна. женщина мягкая и заботливая, оказала Мите родственный прием.
Писарев поместился вместе с Николаем в небольшой чердачной комнатке, и друзья проводили в ней почти все свое время, спускаясь только к столу. Заниматься, беседовать, спорить и особенно размышлять здесь было очень удобно!
А размышлять Писареву было о чем. Впоследствии в «Нашей университетской науке» он сам изложил все те мысли, которые преследовали его в ту осень.
