Пираты-призраки - [19]

До конца нашей вахты не наблюдалось никаких признаков чего-либо необычного. Только ближе к вечеру (где-то после шести часов) я заметил, как над водой вновь поднимается легкая дымка: солнце, уходя за горизонт, светилось сквозь нее затуманенным фантастическим диском.

В тот момент я ясно понял, что дымка никак не связана с жарой.

И это было только начало истории с туманом.

Весь следующий день я внимательно присматривался к окружающей атмосфере, но за все то время, что я был на палубе, воздух оставался чистым. Однако я услышал от одного матроса из вахты старпома, что, пока он стоял на руле, в небе появлялось марево.

– Сгустилось и почти сразу разъяснилось, что-то такое, – описал он это явление, когда я обратился к нему с расспросами. Он считал, что это могло быть из-за жары.

И хотя я знал, что это не так, я не стал его опровергать. Тогда никто, включая даже Пламмера, не придавали этому никакого значения. Когда же я обратил внимание Тамми на эту дымку и спросил, видел ли он ее, Тамми ответил, что она, должно быть, появляется в результате интенсивного испарения воды под лучами солнца. Я тут же прекратил всякие разговоры на эту тему, поскольку дальнейшие расспросы мне показались тогда совершенно бесполезными.

Затем, на следующий день, случилось нечто, заставившее меня серьезно задуматься и доказавшее, насколько я был прав, предчувствуя в природе тумана что-то неестественное. Все произошло следующим образом.

Шла утренняя вахта с восьми часов до полудня, только что пробили пять склянок. Я стоял на штурвале. Небо было абсолютно чистым – ни облачка вплоть до самого горизонта. Я мучился от жары, и, кроме того, меня одолевала дремота. Второй помощник спустился с юта на главную палубу, чтобы понаблюдать за работой матросов, так что я остался на корме один.

Через какое-то время мне страшно захотелось пить – не придумав ничего лучшего, я вытащил из кармана брикет жевательного табака и откусил кусок, хотя, честно говоря, не испытываю к нему особого пристрастия. Вполне естественно, что вскоре мне понадобилась плевательница; я огляделся на привычном месте ее не было. Вероятно, ее унесли на бак, когда драили палубу, чтобы как следует почистить. Поскольку никто не наблюдал за мной, я оставил штурвал и направился к поручням на корме. Таким образом я смог увидеть нечто совершенно неожиданное, а именно корабль, идущий под всеми парусами левым галсом в крутой бейдевинд < Бейдевинд – курс парусного судна при встречно-боковом ветре, когда угол между продольной осью судна и направлением ветра 90° (8 румбов). Крутой бейдевинд – угол не повышает 6 румбов.> – в нескольких сотнях ярдов от нас по правому борту. Его паруса едва наполнялись слабым бризом и начинали полоскаться, когда корабль поднимало на волне. По всей очевидности, скорость его была не больше узла. С конца гафеля на корму тянулись сигнальные флаги: очевидно, с корабля подавали нам сигнал. Я замер на месте, пораженный этим зрелищем. Я не понимал, почему я не видел его раньше? При таком слабом ветре они, должно быть, находились в поле нашего зрения уже по меньшей мере часа два, я был уверен в этом. Но я не мог найти этому разумного объяснения.

Застыв в растерянности, я вдруг услышал, как за моей спиной быстро завертелся штурвал. Я не мешкая бросился к нему. Затем чуть позже, уже сжимая в руках ручки штурвала, я повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на незнакомый корабль, но, к моему величайшему удивлению, его не было. Лишь спокойная гладь океана расстилалась до самого горизонта. Я несколько раз моргнул, отбросил водоем со лба, затем посмотрел снова, но корабля не было, точно испарился, – представьте себе, абсолютно ничего, и все как будто в порядке, за исключением слабого размытого колебания в воздухе. И чистая поверхность моря, простирающаяся во все стороны к пустому горизонту.

Может, тот корабль пошел на дно? Вполне естественно, что я задал себе этот вопрос и на какое-то мгновение действительно подумал о таком варианте. Я пригляделся внимательно в морской глади, пытаясь отыскать хоть какие-нибудь следы кораблекрушения, но их не было; не было ничего, и я отбросил эту нелепую мысль о крушении.

Затем мне в голову пришла другая мысль – я вдруг подумал, а нет ли какой связи между исчезнувшим кораблем и теми странными событиями, что происходят на нашем корабле? Что если судно, которое я увидел, не существовало в действительности, а было лишь порождением моего воображения? Я обдумал обстоятельно эту версию. Она в общем-то объясняла случившееся; других объяснений у меня не было, я больше ничего придумать не мог. Если б он был настоящим, другие матросы обязательно увидели б его, причем намного раньше меня; я совершенно запутался в своих рассуждениях – вид этого корабля был настолько реален – он буквально стоял у меня перед глазами, – видна каждая снасть, каждый парус, каждый рей. Я вспомнил, как корабль кренился на волне, как его паруса надувались под легким бризом. И флаги на тросе! Они подавали нам сигнал. Я готов был в этом поклясться.

Я зашел в тупик в своих рассуждениях; стоя вполоборота к штурвалу, я крепко держал его левой рукой, продолжая обозревать море в надежде обнаружить хоть что-нибудь, что помогло бы мне разобраться в случившемся.