Пираты - [5]

Король заключил с султаном мирный договор. Отныне Карлу принадлежали крепость Голетте и ежегодная дань, султан также обещал пресечь пиратство.

В августе Карл ушел из Туниса, поручив Дориа добыть Хейрэддина живым или мертвым. Король вернулся домой триумфатором, защитившим честь и достоинство христиан.

Поэты воспевали Карла V, художники его увековечивали, но Барбаросса снова стоял на тропе войны. В Боне ему удалось собрать 27 галеотов, которые вскоре двинулись в сторону Менорки, неся на мачтах испанские флаги. Островитяне, до которых уже дошли слухи о победах короля в Тунисе, думали, что эти суда – часть его армады, возвращающаяся домой, и приготовили прием. Орудия в порту отдали салют, в ответ – меткий залп бортовых пушек. Город и верфь, где стояли суда, полные грузов, были очищены добела, и Барбаросса отбыл в Константинополь, чтобы передать Сулейману 6 тысяч рабов в качестве компенсации за потерю Туниса. Султан остался доволен своим кровожадным любимцем и назначил беглер-бея Алжирского верховным адмиралом всех флотов Османской империи.

Последняя охота

Следующие два года Дориа гонялся за Барбароссой. Каждый из них наносил другому определенный ущерб, однако решающих столкновений не происходило. В 1537 году испанский адмирал разбил османские силы и захватил 12 галер в Мессинском проливе. Алжирцы ответили разграблением Апулийского побережья. Венеция, конечно, встала на сторону противников ислама. Узнав об этом, Барбаросса пошел на Корфу, тогдашнее владение Венеции, и высадил на острове 25 тысяч человек с 30 пушками. Четыре дня спустя к нему присоединилось еще 75 военных кораблей. Именно тогда было задействовано самое большое на тот момент орудие. Оно стреляло 50-фунтовыми [3]снарядами 19 раз за три дня и почти всегда попадало в цель. Но, несмотря на это, крепости удалось выдержать осаду. Сулейман отозвал свои войска, заметив, что тысячи таких крепостей не стоят жизни и одного из его храбрых воинов. Хейрэддин не согласился с ним, но подчинился и закончил сезон кровавым рейдом по Адриатике, убивая жителей и сжигая все, что ему хотелось. Барбаросса вернулся с тысячами пленных, среди которых имелись представители самых знатных венецианских родов. Списки его добычи включали десятки тысяч изделий из золота, 1000 девочек и 1500 мальчиков. В подарок султану он отослал двести мальчиков, одетых в алые ткани, по 200 золотых и серебряных шаров, сотни штук дорогой материи и отделанные драгоценностями кошельки.

В 1538 году Барбаросса снова вышел на охоту, когда пришло известие, что враг уже в Адриатике. Флот Дориа был самым внушительным со времени борьбы с корсарами. Хейрэддин, оценив свои силы – 150 кораблей, – решил рискнуть. Отложив выгодный поход в окрестности Крита, он отправился в Ионическое море. Вражеский флот обнаружился в бухте Превеза.

25 сентября две крупнейшие морские силы, два врага стояли лицом к лицу. У Дориа имелось 80 венецианских, 36 папских и 30 испанских галер, что вместе с 50 парусниками составляло около 200 боевых кораблей, несших 60 тысяч человек и 2500 пушек.

Хейрэддин собрал сливки всех исламских военно-морских сил и высококвалифицированных офицеров, которых сам воспитал. Здесь находились и Драгут, и Синан, и Мурад, который со временем унаследовал власть Барбароссы, но потерпел сокрушительное поражение 35 лет спустя от христианских сил в заливе Лепанто.

Но сражение почему-то откладывалось. Ни тот ни другой командующий не хотел начинать первым, маневрируя и наблюдая за действиями противника. Дориа, казалось, потерял свою былую прыть. Несмотря на превосходящие силы, он словно прилип к порту и потерял преимущества для маневра. Его нерешительность непонятна. То ли виноват возраст, то ли ненависть, питаемая старым генуэзцем к древнему врагу – Венеции, по чьему повелению он вел этот бой.

Только 28 сентября Андреа Дориа вывел свой флот из порта. Погода благоволила туркам. Началась ожесточенная битва, в которой христианские силы потерпели поражение, а когда ветер перерос в шторм – бежали, оставив значительную часть своих людей в руках неприятеля.

Андреа Дориа

Отныне флаг Сулеймана Великого реял над всем Средиземноморьем.

В малоизвестном отечественному читателю романе «Меч ислама» английский писатель Рафаэль Сабатини (автор более популярных «Одиссеи капитана Блада» и «Хроник капитана Блада»), опираясь на архивные источники, приводит красочные описания морских сражений между христианами и мусульманами, а точнее, европейцами и берберийскими и турецкими пиратами. Многие персонажи вымышлены (как, например, главный герой флотоводец Просперо), но это не делает описание менее достоверным, ведь автор опирался на данные британского Адмиралтейства и мальтийских архивов…

После поражения христианского флота прошло три года. Европа собрала силы, чтобы дать новое сражение. Было решено изгнать пиратов из их главного логова – Алжира, и снова во главе этого предприятия оказался Андреа Дориа. С ним находились старые союзники, и, кроме того, каждая христианская страна послала своих добровольцев. В английский контингент вошел сэр Генри Кневет, посол Генриха VIII при испанском дворе, а также друг семьи сэр Томас Шаллонер, лондонец, придворный, набожный человек и истинный католик, ставший впоследствии министром при английском дворе. Среди испанцев находился Кортес, покоритель Мексики, о котором хронист Морган писал, что он «потерял, как салфетку, повязанную на шею, два самых ценных корабля, битком набитых изумрудами на 300 тысяч дукатов».