Пираты - [15]

Он замолчал, и капитан сказал:

– Продолжайте.

– Все шло удачно. Мы гоняли французов в Наветренных островах, потом по всей Карибике. Мы жили как пираты, с добычи. Нападение на каждое судно приносило добычу. Паруса, продовольствие, ценные грузы.

Горн сделал шаг, другой и выпрямился под световым люком, свободно опустив руки.

– Мы жили по Черной Книге. По старым законам Олрона.

– Чушь, – отрезал Баттерфилд, откинувшись в своем кресле. – Черная Книга уже сотни лет как забыта.

– Но не на «Рассудительном», – возразил Горн.

– Она исчезла из Верховного Суда.

– Вот именно. Она была у Грейса.- Горн наклонился, опершись ладонями о стол. – Сэр, это правда. Черная Книга, уверяю вас, хранилась в каюте Бартоломью Грейса. Он мог вызвать тебя к себе в каюту и перелистывать эту книгу. Там перечислялись все преступления, какие только можно вообразить, и кошмарные наказания за них, каких и вообразить невозможно. Впередсмотрящего прибили гвоздями к мачте за то, что он заснул на посту, в своей бочке. Другого матроса вышвырнули за борт за кражу одной порции воды. Я при всех заявил, что это убийство. Я назвал его дьяволом, и меня доставили к нему в каюту. Он полистал Черную Книгу и нашел, что искал. И он прочитал: «И положат тебя на палубу, и, обвязав веревкой, протянут тебя по борту вниз и под килем, поднявши с другой стороны судна».

– Это правда? – нахмурился Баттерфилд. Не говоря ни слова, Горн повернулся к нам спиной и задрал рубаху. Я быстро опустил глаза. Один раз я это уже видел, любоваться еще раз не испытывал желания. Но я не мог не представить себе ужаса этого действа. Мне казалось, что меня самого протягивают под днищем «Дракона», приросшие к корпусу раковины режут тело, как ножи, а легкие разрываются от нехватки воздуха.

– Прикройтесь, пожалуйста. – Баттерфилд был бледен и сидел, заслонив глаза рукой. Он опустил руку, лишь когда Горн снова стоял лицом к нам.- Но как это могло случиться? Ведь судно принадлежит королевскому флоту!

– Флот сделал Грейса капитаном – он сделал его фактически королем, а судно – его королевство. Я удивляюсь тому, что это не случается чаще.

– И что же там еще случалось? Горн оправлял рубаху.

– Грейс вообразил, что знает, где капитан Кидд спрятал свой клад. Да что там, он вбил себе в голову, что он сам – капитан Кидд. Когда подписали мирный договор, мы болтались у островов, пока нам не приказали возврашаться домой. Может быть, тем бы все и закончилось, если бы мы не натолкнулись на «Меридиан».

– Вы напали на него.

– Без меня. Мы шли за «Меридианом» три дня, у нас с ним был общий маршрут, в Англию. Потом на корабле поднялся мятеж странного рода, взбунтовалась не команда, а капитан. Он объявил нам, что решил стать пиратом и забирает судно. Я заявил, что в этом участвовать не желаю и убью его, если он попытается. Но меня никто не поддержал – никто не отважился ему перечить. И вот меня приволокли к нему в каюту, и он снова рылся в этой проклятой книге. В результате меня бросили в шлюпку вместе с сундуком.

– И тогда он напал на «Меридиан»?

– Очевидно, так, – кивнул Горн.

– Английское судно! – Баттерфилд воздел руки. – Уму непостижимо!

– Вы бы думали иначе, если бы знали Грейса. К этому времени он уже ненавидел и Англию.

– С чего?

– В конце войны нас послали к Гваделупе, уничтожить французскую яхту. Когда мы туда прибыли, встретили вместо одинокой яхты целую эскадру. – Горн закрыл глаза. – Они сбили нам фок-мачту и подожгли корму. Бартоломью Грейса залило горящей смолой, обгорела вся кожа на лице и одной руке. И он считает, что Англия предала его.

Теперь история Горна казалась законченной. Я понял, почему он предпочел остаться на мачте, когда к «Дракону» подошла шлюпка военно-морского флота. Понятно, что ему не хотелось показываться на берегу в Кингстоне.

– Значит, вы – дезертир.

– Да, мистер Спенсер, – согласился Горн и тут же добавил: – И в то же время нет. Меня насильно выдворили с корабля, разве это дезертирство? Но я был во флоте, а теперь я не во флоте, а адмиралтейству только это и надо знать, чтобы отправить меня на виселицу. Поэтому я и направлялся на восток. Если бы я показался в Англии, меня бы вздернули, не дав оправдаться. Если бы я в Вест-Индии встретил Грейса, он бы придумал что-нибудь похуже виселицы. Поэтому я решил узнать, что же такое Берег Слоновой Кости.

– Что ж, – Баттерфилд отодвинул кресло от стола, но не встал. – Благодарю вас за искренность, хотя и запоздалую:

– Что вы теперь собираетесь со мной сделать? – спросил Горн.

Капитан посмотрел ему в глаза:

– Мой долг – сдать вас флоту.

– Сэр! – возмутился я.

Он поднял руку:

– Это мой долг, Джон. Но я не уверен, что! это верное решение. Мы еще поразмыслим.

– Благодарю вас, сэр. – В голосе Горна мне даже почудился какой-то оттенок взволнованности.

Мы шли на восток, ветер ослабевал. Вечером; опустился туман, покрыв море синими и фиолетовыми клочьями. Ночь была абсолютно черная, без единой звезды. Наступил почти мертвый штиль. От заката до восхода у штурвала стоял Горн.

К восходу он отстоял уже около двенадцати часов, но не ушел, когда я сменил его у штурвала, а подбадривал и советовал, помогая мне гоняться за компасом по четверти его картушки. Потом возник легкий ветерок, усилился, помогая солнцу кромсать туман, и мы ныряли из света во мглу и опять выныривали в потоки солнечных лучей.