Пират - [57]

Первая торпеда рванула на щите. Вторая — снесла щит. Двигатель у аварца захлебнулся. Лазер ещё прожигал дырку, а я с другими абордажниками, покинув противоперегрузочные кресла, нёсся к десанту — темп при абордаже терять не хорошо.

— Торпеда! — Раздалось по корабельной связи.

Она оказалась опасно близко, но Умида отмахнулась от неё щитом как ладошкой. Торпеда рванула, разворачиваясь и посылая смертоносный рой на прорыв. К основному щиту осколки подлетели по касательной и изрядно ослабленные, так что он почти и не просел.

На транспорте в носу, оказалась лётная палубу на пару челноков. Через неё мы и вломились. Серьёзного сопротивления аварцы оказать нам не смогли и вскоре сложили оружие под обещание сохранить жизнь и отпустить за выкуп.

При абордаже выжило три раба и все четыре члена экипажа во главе с капитаном. Упс! Один из аварцев оказался не членом экипажа, а торговым представителем и сопровождающим груза. И ещё из каюты вышли две пассажирки.

Все наши не терялись, не мешали друг-другу, работали быстро и чётко, без суеты. Раз, и оружие аварцев собрано и перенесено в челнок. Два, и рабы, стреножены и унесены вслед за оружием. Три, и все аварцы в наручниках рассажены у стенки.

— Вы же не думаете, что мы, сдавшись, без оружия, снова кинемся в бой? — Решил возмутиться капитан.

— Ну Вы же понимаете, что доверяем мы вам полностью и абсолютно.

— Слово аварца нерушимо и твёрдо!

— Аварцу — возможно. Но мы-то не аварцы. Так что слово аварца для нас не стоит и кредита.

Осмотр корабля начали с жилой секции и сразу закончили. Жилая секция оказалась разгерметизированной. Вообще-то это нормально, но в комнатах оказалась куча рабов без скафандров. Выглядело всё очень страшно. С другой стороны умерли они мгновенно, хоть не мучились.

Я вернулся к аварцам.

— Почему нарушены правила перевозки?

— Какие правила перевозки?

— Людей.

— Мы не везли людей. — Отозвался капитан. Ей богу, лучше бы он молчал!

— Я имею ввиду: почему рабы перевозились без скафандров?

— Скафандров не хватает. — Отозвался торговый представитель. — И потом жилая секция, согласно документации корабля, герметична.

— И почему же она разгерметизировалась?

— Сломалась. Менять нужно. А денег нет. — Отозвался капитан.

«И вот эти сволочи пожмут плечами, соберут выкуп, поругаются на отсутствие денег и будут жить дальше!» — Подумал я. Злость вспыхнула ненавистью. Я чувствовал, как у меня бьётся жилка в виске, как мне корёжит гримасой лицо.

— За массовую гибель разумных в результате преступной халатности, предумышленного или непредумышленного убийства, приговариваю экипаж корабля к высшей мере наказания. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. — Произнёс я на аварском. Фразы выдавливались сквозь зубы и падали как камни. Клинок сам прыгнул мне в руку.

Короткий взмах, и голова торгового представителя отделилась от туловища и полетела по пологой траектории.

— Вы не имеете права! — Заголосил пилот.

— Мы договорились о выкупе! — Заверещал навигатор.

— Смерть перечеркнула все договорённости! — Ответил я. Неторопливо сместился и выверенным движением срубил голову и одному, и второму.

— Стой! Я передал коды от искина! — Выкрикнул капитан.

— Капитан отвечает за всё. Неужели думаешь отвертеться?

По капитану было видно, что он на это очень рассчитывает.

— Зря надеешься. Я — мститель. — Высказывал я перемещаясь к капитану и занося клинок.

— Не-е-ет! — Кричал капитан.

— Да. — Ответил я, когда его срубленная голова в скафандровом шлемофоне откатилась к аваркам.

Аварки молчали. И я их зауважал. Ненависть нашла выход и истаяла.

— С этих наручники снять. На баб надеть. — Скомандовал я.

— Не нужно наручников! Руби так. Или боишься? — Выкрикнула та, что покрупнее.

— А за что рубить? — Уточнил я.

— Ну, — аварка даже растерялась, — остальных то ты зарубил.

— Высшая мера наказания на моей планете. Применяется за смерть разумных. Кого Вы убили?

— Эм-м. Никого.

— Тогда за что казнить?

— То есть ты нас не убьёшь?

— Придумаешь за что — убью.

Лёгкий толчок нам сообщил, что началась стыковка. Сразу появилась корабельная связь.

— Нас отпустят за выкуп?

— Это к капитану.

— Величину выкупа нам предстоит оговорить. — Объявил Аязли.

— Только пожалуйста, не насилуйте мою дочь! Она слишком маленькая для этого! Если Вам нужна женщина, я выполню всё, всё что нужно! — Снова прорезалась аварка.

* * *

— Аварцы должны были выкупиться сотни за полторы кредитов. — Произнёс Дьярви. Произнёс он это не сразу. Мы вычистили капитанский сейф и проскладировали искины с транспорта во внутренний трюм нашего приватира — самую ценную нашу добычу.

— Да. — Откликнулся я. — Согласен на уменьшение моей призовой части для компенсации потерь команде.

— Уверен? — Удивился наш завхоз.

— Что поделать, принципы приходится оплачивать. И потом, всех денег не заработаешь.

Дьярви заметно расслабился. Мы подошли к карцеру. Одна ячейка была закрыта. Видимо, там пряталась дочка. Перед ячейками устроена лежанка — на полу несколько слоёв пористого герметика-утеплителя пришпилено по углам и сверху растянут спальник. На спальнике в провоцирующей позе устроилась мамаша. Лицо — на любителя, но отвращения не вызывает. А вот фигура — отличная, этого не отнять. Кожа ровная, упругая на вид, бархатистая. Грудь крупная, бёдра широкие. На лобке кучерявятся интимной стрижкой волосики. Аварка раздвинула ноги, и меж половых губ высветлилась розовая полоска. Возраст под вопросом. Взрослая дочка у неё — значит давно не девочка.