Пирамиды Наполеона - [32]

— А что, разве кто-то из здешних рыцарей помнит эту штуковину или знает о ее предназначении?

— Нет. Но мы на верном пути. Можно мне еще разок взглянуть на нее?

— Я спрятал медальон в надежном месте, поскольку его вид вызывает у людей нездоровый интерес. — При всем моем доверии к Тальма мне не хотелось никому показывать загадочный талисман после жутких рассказов Стефана о том, что случилось в исторически обозримом прошлом с владевшими им людьми. Наши ученые знали о его существовании, но я отказался отдать им его для исследования.

— Но как же мы разгадаем эту древнюю тайну, если ты будешь все время прятать его?

— Давай для начала довезем его в целости и сохранности до Египта.

Тальма выглядел разочарованным.

Чуть больше чем через неделю наша армада вновь вышла в море, взяв курс на восток, в сторону Александрии. Распространился слух, что англичане по-прежнему гонятся за нами, но мы не заметили никаких признаков преследования. Позже мы узнали, что эскадра Нельсона в темноте проскочила мимо нашего флота, о чем обе стороны тогда даже не догадывались.

Тянулся один из тех вечеров, когда солдаты спасались от скуки, обыгрывая друг друга в счет будущих трофеев, а Бертолле пригласил меня сопроводить его на самую нижнюю палубу «Ориента».

— Пора, месье Гейдж, начинать отрабатывать наше содержание.

Мы спустились во мрак, слабо освещаемый фонарями; лежащие бок о бок в гамаках люди походили на куколок ночных бабочек; они покашливали и храпели, а самые молодые и успевшие стосковаться по дому тихо плакали всю ночь напролет. Поскрипывали корабельные шпангоуты. С глухим шипением бились о борт морские волны, вода медленно, как сироп, просачивалась сквозь законопаченные корабельные швы. Моряки стояли на вахте возле складов боеприпасов и сокровищ, их штыки поблескивали, словно ледяные иглы. Пригнувшись, мы вступили в пещеру Аладдина — набитый сокровищами трюм. Математик Монж уже поджидал нас, сидя на обитом медью сундуке. Его одиночество скрашивал очередной статный офицер, который в основном молча слушал большинство наших философских рассуждений. Этого молодого географа и картографа звали Эдме Франсуа Жомар. Именно Жомар станет моим наставником в исследовании тайн пирамид. В его темных глазах светился живой ум, и, кроме того, он притащил на борт дорожный сундук, набитый книгами древних авторов.

Мой интерес к его присутствию заглушило содержимое этого отсека. Здесь хранились сокровища Мальты и львиная доля жалованья французской армии. Заполненные доверху ящики поблескивали монетами, точно пчелиные соты с медом. В мешках покоились пережившие века драгоценные религиозные реликвии. Груда золотых слитков напоминала пламенеющие бруски кампешевого дерева. Малая толика этих сокровищ могла бы обеспечить кому угодно безбедную жизнь.

— Даже не думайте… — усмехнувшись, сказал химик.

— Mon dieu! Будь я на месте Бонапарта, то прямо сейчас вышел бы в отставку.

— Ему не нужны деньги, ему нужна власть, — возразил Монж.

— Деньги ему, впрочем, тоже нужны, — внес поправку Бертолле. — В этой армии он стал одним из самых богатых офицеров. Но его жена и родственники тратят его добычу быстрее, чем он успевает награбить. Он вместе с братьями образовал целый корсиканский клан.

— А что же ему нужно от нас? — спросил я.

— Знания. Объяснения. Дешифровка. Верно, Жомар?

— Генерал особенно интересуется математикой, — сказал молодой офицер.

— Математикой?

— Математика является основой военного искусства, — заметил Жомар. — При надлежащем воспитании солдаты противоборствующих сторон не слишком отличаются храбростью. Преимущества дает превосходство в численности и огневой мощи во время наступления. А для этого требуются не только солдаты, но и провиант, фураж, упряжные и вьючные животные, черный порох и приличные дороги. Необходимо точно рассчитать требуемые запасы, скорость передвижения войск, чтобы оказаться в нужное время в нужном месте. Наполеон сказал, что больше всего ценит офицеров, которые умеют вести расчеты.

— Причем рассчитывать можно по-разному, — добавил Монж. — Вот Жомар у нас изучает древних классиков, и Наполеон хочет, чтобы он освоил новые методы расчета. К примеру, Диодор Сицилийский, в числе других древних ученых, считал, что Великая пирамида[24] является своеобразной математической загадкой, верно, Эдме?

— Да, Диодор полагал, что в размерах египетской Великой пирамиды отражена в каком-то виде карта Земли, — пояснил Жомар. — Освободив страну, мы проведем измерения этого сооружения для подтверждения такой точки зрения. Греков и римлян не меньше нашего озадачивала цель строительства грандиозных пирамид, потому-то Диодор и выдвинул упомянутую версию. Стали бы люди надрываться над простой гробницей, особенно учитывая, что в ней не обнаружили никаких мумий и сокровищ? Геродот утверждает, что фараона в действительности захоронили на острове какой-то подземной реки, протекающей в глубинах земли, под основанием самого памятника.

— То есть пирамида служит просто могильной плитой, памятным надгробием?

— Или предостережением. А может быть, наряду с размерами, устройство ее туннелей обеспечивает какого-то рода вычисления. — Жомар пожал плечами. — Кто знает, ведь древние строители не оставили никаких письменных указаний.