Пирамиды и Пентагон - [2]

Во время арабо-израильской войны 1948 года свитки в целях безопасности были поспешно перевезены в Ливан. Шесть лет спустя их выставили на продажу, и в конечном счете они были куплены за 250 000 долларов и отправлены в Музей Рокфеллера в Иерусалиме. Потом, после Шестидневной войны 1967 года, свитки оказались в Храме Книги, отделе Музея Израиля в Иерусалиме, где находятся и по сей день. Однако есть и другая история Кумранских рукописей. Она полна тайн, и без ЦРУ дело не обошлось.

Встреча в посольстве

В то время когда в Кумране были сделаны невероятные открытия, в США творилась история. В конце 1944 года Уильям Донован, основатель Управления стратегических служб (УСС), которое являлось предшественником ЦРУ, задумался о создании главной службы разведки. Эта организация должна была играть роль центра сбора и анализа информации, важной для безопасности США и защиты нации. Президенту Франклину Рузвельту амбициозная идея показалась весьма заманчивой. Однако на тот момент США находились в состоянии войны с Германией, Италией и Японией и главной целью было выжить в этой борьбе. Только 26 июля 1947-го, спустя два года после воцарения мира, когда преемник Рузвельта Гарри Трумэн подписал Закон о национальной безопасности, ЦРУ было создано.

Сама идея о том, что только что образованное ЦРУ сыграло важную (хотя и тщательно скрываемую) роль в истории свитков Мертвого моря, кажется в высшей степени странной. Но в этом случае старый афоризм, гласящий, что правда необычнее вымысла, — правда. ЦРУ крайне быстро стало важным игроком на мировой арене: спустя какие-то недели после начала работы его извивающиеся щупальца раскинулись уже повсюду. Значительная часть набранного персонала состояла из сотрудников разведки и иностранных агентов, работавших под прикрытием в Управлении стратегических служб и разведке во времена войны. Поэтому многие из них были уже на своих местах и обеспечили успешный выход ЦРУ на мировую арену.

Одним из тех, кто сыграл значительную роль в годы становления ЦРУ, был Майлс Коупленд-младший, ранее служивший в подразделении стратегических служб (то, что осталось от Управления стратегических служб) и службе контрразведки. В 1947 году Коупленд работал на оба учреждения над вопросом дальнейшего расширения интересов США в древнем Дамаске, столице Сирии. В действительности Коупленд был всего лишь офицером резидентуры ЦРУ, что, конечно, считалось престижной должностью. Сотрудников разведки учат иметь дело с факторами непредсказуемости и обостряющимися конфликтами, принимать решения в критической ситуации. Но возможно, даже Коупленд не был готов к очень странному и, несомненно, самому запоминающемуся событию за все то время, что он провел в Дамаске.

Осенним утром 1947 года таинственный египетский торговец тихо постучался в дверь офиса Коупленда на территории американского посольства. Одетый в длинные бедуинские одежды и напоминающий Макиавелли посетитель пришел с подарком: старым, местами ветхим пергаментом, написанном на языке, которого Коупленд не знал. Он пристально следил за тем, как мужчина разворачивал пергамент, и внимательно слушал объяснения причин визита в посольство: торговец хотел получить помощь американских властей в расшифровке старинного материала. Раздосадованный Коупленд присмотрелся к пергаменту. Возможно, он был написан на иврите или на арамейском, но, не владея на достаточном уровне ни тем ни другим, Коупленд не был уверен в этом. Но у него был друг и коллега, который наверняка знал это, — Кермит Рузвельт, директор Института американо-арабских отношений, важная фигура в отделении ЦРУ на Ближнем Востоке: он свободно владел и ивритом, и арамейским. Египтянин обрадовался тому, что Рузвельт, возможно, поможет ему с переводом текстов, вышел от Коупленда, пообещав зайти позже, и растворился в суматохе восточного дня. Он так и не вернулся. Кем бы ни был любопытный проситель, он решительно не хотел, чтобы его имя стало известно, после того как он передал свои удивительные сокровища Коупленду.

Поняв, что в его руки загадочным образом попал чрезвычайно важный материал, Коупленд с двумя коллегами не мешкая поднялся на крышу посольства и бережно развернул пергамент, чтобы сфотографировать его. К огромному удивлению всех троих, старинный материал начал рассыпаться на части, как только подул сильный ветер. Коупленд беспомощно стоял и смотрел, как разлетевшийся на кусочки пергамент кружил в воздухе, подобно хлопьям снега. Взяв себя в руки, Коупленд быстро сфотографировал как можно больше того, что осталось от пергамента. Затем он сам лично привез 30 или около того проявленных фотографий и негативов Рузвельту, который в то время работал за пределами американского посольства в Бейруте. Рузвельт, как и Коупленд, был заинтригован и пообещал во всем разобраться. Тем временем остатки пергамента поместили в шкаф в офисе Коупленда. И с этого момента их след теряется.

Позднее до Коупленда доходили слухи, гулявшие по управлению, что пергамент был частью свитков Мертвого моря — относился к еврейской библейской Книге пророка Даниила о вавилонском пленении. И хотя Коупленд знал, что бесценный текст был подвергнут тщательному анализу, никто так и не рассказал ему, что узнало ЦРУ, изучив сделанные им уникальные снимки. Также Коупленд никогда не узнал, почему именно его выбрал таинственный египтянин, странным образом оказавшийся на пороге его офиса в то судьбоносное утро 1947 года. Но на этом странности не закончились: настоящий пергамент, который Коупленд тщательно спрятал в своем шкафу, исчез и так нигде и не всплыл. Дело закрыто? Не тут-то было! Оно перетекло в другую спорную область: неопознанных летающих объектов — тарелок, появившихся на мировой арене в июне того же года, за несколько месяцев до любопытного случая в Дамаске.