Пионеры Вселенной - [30]
– Вам хорошо сегодня?
Лиза поправила мантильку, улыбнулась:
– Да, Николай Иванович, я благодарю бога, что он послал нам эту волшебную ночь и что… – она опять замолчала, потупилась.
– Вы довольны, что мы встретились?
– Да, да. Я так мечтала об этом… А вы?
– Я тоже рад, Лиза. Я много думал о вас. Только чувствую большую неловкость перед Сергеем. Ведь мы друзья… Я не имею права быть с вами. Да и не только поэтому. Я вообще не имею права предаваться чувствам. Проявлять слабость духа… Я должен немедленно уйти.
– Нет, нет, только не сейчас. Умоляю! Я еще хочу вам сказать, – и Лиза крепко сжала руку Кибальчича, словно боясь, что он встанет и уйдет. – Я должна вам сказать, что вы для меня стали самым дорогим человеком. Да, да, вы должны верить мне.
– Я верю, Лиза, но, право…
– Нет, не возражайте, пожалуйста, я должна сказать вам все, что на душе… Может быть, больше не будет случая. Я должна… Вы должны мне поверить. И если вам будет нужен, необходим верный, преданный друг, готовый на все, на любую жертву, – дайте знать мне.
– Что вы, Лиза! – попытался остановить ее Кибальчич.
– Да, да, это говорит мое сердце, моя душа. Я знаю, вы не принадлежите себе. Но вы тоже имеете право на счастье. О, если б я могла его вам дать, – я готова была бы на все!
– Лиза! Вы чудесная самоотверженная девушка. Вы именно та, о которой я мечтал, – горячо сжал ее руку Кибальчич. – Но я не могу вас обречь на страдания и гибель. Я не имею права на личное счастье – оно удел других.
– Нет, нет, не говорите! Я готова в Сибирь, в ссылку, на каторгу – только бы быть с вами.
– Лиза, неужели это правда? – зардевшись, спросил Кибальчич. – Лиза, вы плачете?
– Да я плачу. Но это от радости. Оттого, что я с вами.
Кибальчич пальцем осторожно провел по ее щеке, смахнул слезинку. Лиза доверчиво потянулась к нему, и губы их трепетно встретились…
Было еще светло, тихо, безлюдно. От реки тянуло прохладой.
Лиза плотней натянула мантильку, и Кибальчич обнял ее. Стало тепло.
Послышался скрипящий железный звук и отдаленные голоса. Лиза вздрогнула.
– Это разводят мосты. Уж полночь, – сказал Кибальчич.
Лиза встрепенулась:
– Мне пора. Дома, наверно, всполошились. Но скажите, Николай Иванович, теперь мы будем видеться чаще?
– Не знаю. Не знаю, милая Лиза, – и он кивком головы указал на острый, как копье, шпиль Петропавловской крепости, – если не попаду туда – будем.
Лиза поежилась.
Кибальчич взял ее под руку, и они пошли по сонным улицам, мимо дремавших у ворот дворников… Прощаясь, они крепко обнялись.
– Если захотите меня видеть, приходите в Летний сад, я буду вас ждать каждую субботу. Или напишите: Косой переулок, семь, квартира девять.
– Не знаю, что станет завтра, но я буду стремиться к вам всегда, – в раздумье сказал Кибальчич. – Спасибо вам за все, милая Лиза. Спасибо!
– Что бы ни случилось, Николай, – сжимая его руку, взволнованно воскликнула Лиза, – вы должны знать, что я вас очень люблю. Очень! И готова разделить с вами любую участь…
5
В середине лета вернувшийся с Волги Желябов созвал экстренное совещание Исполнительного комитета. На тайной квартире у Вознесенского моста, где жила Вера Фигнер, инсценировали вечеринку по случаю именин хозяйки. Однако не было ни песен, ни музыки. «Гости» сидели встревоженные, озабоченные.
Желябов, исхудавший, обветренный, заросший густой бородой, расстегнув воротник вышитой косоворотки, энергично встряхивал выгоревшей шевелюрой, говорил жестко, гневно рубя воздух ладонью:
– Вы, живущие в столице, не подозреваете, что происходит на просторах империи. Тучные нивы и сочные луга стали выжженной пустыней. Деревья в садах похожи на старые метлы. На выгонах, на дорогах, на улицах сел и деревень – тысячи зловонных трупов павшего скота. Мор и голод опустошают целые губернии.
Я видел толпы крестьян, бредущих по пыльным дорогам к Саратову, Самаре, Нижнему. Голодающие из Малороссии и ближних губерний уже наводняют Москву и скоро доберутся до Петербурга.
Бескормица, чума и сибирская язва уничтожают последний скот, а эпидемии брюшного тифа и дизентерии ежедневно уносят тысячи человеческих жизней.
Голод и болезни косят детей, а тиран в Царском Селе задает балы и веселится. Ему никакого дела нет до страданий и бедствий народа.
Да и какое дело до русского народа этому властолюбцу? Зачем ему Россия? Разве для того, чтоб грабить ее!
Желябов глубоко вздохнул и взмахом головы откинул назад волосы:
– Я не верю в добрых царей, и царей-миротворцев, в царей-благодетелей. Их не было, нет и не может быть! Если появится таковой, – с ним расправятся сами придворные. История знала подобные примеры. Человек, видящий на троне со скипетром, человек, властвующий над народом, не может быть его другом. Любой царь неизбежно враг и притеснитель народа. А царь-иноземец – вдвойне!
В России после Петра Великого почти не было ни одного русского царя! Ни одного! А в теперешнем едва ли течет хоть восьмая часть русской крови. Его прабабушка, Екатерина Вторая, была принцессой Ангал-Цербской. Дед, Павел Первый, был наполовину немец, а бабка – принцесса Винтенберг-Штутгартская. Отец его, Николай Первый, был на три четверти немцем, а мать – принцессой Прусской. Так может ли этот человек болеть сердцем за русский народ? Может ли он печься о благе народа, я спрашиваю вас?
«Второй фронт» — так называли в годы войны трудовой Урал, кующий оружие Победы. Книга посвящена изображению подвига тружеников Урала в годы Великой Отечественной войны.Писателю удались рельефные самобытные характеры людей с неповторимыми судьбами и их титанический труд по созданию тяжелых и средних танков.В центре — династия семьи мастера-литейщика Клейменова.
В книге «Русские оружейники» впервые собраны воедино четыре повести Германа Нагаева о выдающихся русских конструкторах-оружейниках Федорове, Токареве, Дегтяреве, Шпагине, издававшиеся в разное время.Эти повести были тепло встречены читателями. Некоторые из них переиздавались не только в нашей стране, но и в Чехословакии, Польше, Китае, Венгрии, Болгарии.«Пожалуй, то, что написано Нагаевым о наших славных конструкторах, – писала газета «Советская Россия», – является единственным литературным трудом, добросовестно показывающим развитие советского оружейного производства.
Документальная повесть Г. Нагаева рассказывает о замечательном изобретателе и конструкторе Герое Социалистического Труда Георгии Семеновиче Шпагине. В книге раскрывается процесс формирования характера рабочего-изобретателя, его постепенный рост как человека, всю свою жизнь посвятившего созданию оружия для воинов Советской Армии. Главное в повести — показ творческих поисков конструктора в период создания им важнейшего изобретения — автомата ППШ (пистолет-пулемет Шпагина), хорошо знакомого каждому участнику Великой Отечественной войны.
В книге Г.Нагаева "Дегтярев" перед читателем развертывается картина большой трудовой жизни простого русского человека. В.А.Дегтярев, благодаря неутомимой энергии, трудолюбию, беззаветной любви к своей Родине, сделался видным государственным и общественным деятелем, выдающимся конструктором, изобретателем, организатором крупного творческого коллектива.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.