Пионеры воздушных конвоев - [69]

Он попытался ощупать себя, но ему это не удалось, он вдруг внезапно понял, что лежит в меховом комбинезоне и накрыт меховым покрывалом, которое было подоткнуто под него со всех сторон.

«Не понятно, где это я? – очередная мысль, пришедшая в голову, заставляла её включаться в жизненный процесс. – Нет, это не рыбаки, это меня везут куда-то на оленях. Оказывается, со звёздами Заполярья я не ошибся». Саша попытался восстановить события, но ему это не удавалось. В сознании отрывочно всплывали картины, как бы совершенно не связанные между собой. Падающий самолёт, который почему-то улетает от него, разорванный и опустошённый индивидуальный санитарный пакет, соболь, грызущий его ногу, пистолет, который он с трудом вытащил из специального кармана в комбинезоне… Все воспоминания были оторваны друг от друга и, как ни старался, он не мог объединить их в одно целое. А заканчивались они почему-то всегда в тот момент, когда в его руке оказывался пистолет. Выстрела он уже не слышал.

– Эй, кто-нибудь! Куда меня везут? – как можно громче крикнул он. И хотя этот крик был похож скорее на тихую речь, его услышали.

– Саша! Александр Сергеевич! Наконец-то! Пришёл в себя, молодец! – радостный женский голос заставил удивиться его ещё больше. Он по-прежнему ничего не понимал.

Саша открыл глаза и увидел перед собой освещённое лунным светом раскрасневшееся от мороза лицо девушки. Оно было прекрасно. Из-под чукотской меховой шапки, надетой с шиком, отличающим модниц, выбивалась прядь волос, которая вместе с длинными ресницами были покрыты инеем. Что-то очень знакомое и родное показалось ему в чертах этой девушки.

– Кто вы? Мой ангел-спаситель? – попытался улыбнуться Александр.

– Я Соня, доктор из Марково, – волнуясь, заговорила девушка. – Дочь Семёна Яковлевича, вы у нас были в гостях, помните меня?

Да, это была она, Саша узнал её, и сердце радостно и взволнованно забилось в груди. Он заметил в уголках её глаз слезинки, и тёплая волна впервые переживаемого чувства накрыла его с головой. Чтобы скрыть накатившее волнение, он прикрыл глаза.

– Я узнал вас, Соня, – проговорил он еле слышно, с трудом открывая рот, сдерживаемый повязкой.

– Молчите! Ничего не надо говорить, вам больно, – напуская на себя строгость, приказала Соня.

– Ничего, я потерплю, – растягивая слова, возразил раненый. – А где ребята? Они живы? Что с ними?

– Все живы, едут на соседних нартах. Сейчас позову. – Она привстала и, глядя на переднюю упряжку, закричала, размахивая руками. – Вася-я-я! Он пришёл в себя-я-я! Идите к нам!

Бортрадист, услышав голос доктора, посмотрел в сторону второй упряжки. Девушка-доктор, сопровождающая штурмана на вторых санях, стояла в нартах, махала руками и что-то кричала. Он встрепенулся, сбросил с себя остатки дрёмы, одолевавшей его, и спрыгнул с нарт.

Соня, увидев, что Вася направляется к ним, успокоилась, и села, отодвинувшись, чтобы освободить место радисту. Тот подождал, когда нарты поравняются, запрыгнул в них и примостился на месте, которое подготовила для него Соня.

– Пушкин! Живой? – радостно затараторил он. – Я не сомневался, что с тобой всё будет нормально.

– Вася, это ты? Что с командиром? – в его просветлевшем сознании вопросы возникали один за другим, и он торопился получить на них ответ.

– Не торопись, я тебе сейчас всё расскажу.

– Только сначала распечатай меня, что-то жарковато здесь.

– Это хорошо, что жарко, если бы было холодно, тебя бы не потянуло на расспросы, – как всегда рассудительно проговорил радист.

Вася попытался раскрыть раненого, но остановленный Сониным жестом только сделал вид, что намеревается так поступить. Он приоткрыл край мехового покрывала, которым был добросовестно укутан штурман, но затем всё вернул на место.

– Вася, не томи, расскажи, что случилось, – взмолился раненый, которого очень интересовало чудо спасения, во что он сам ещё верил с трудом.

– Всё очень просто: вчера вечером из Марково за нами пришло три оленьи упряжки. На одной едем мы с тобой и доктором Софьей Семёновной, на другой – командир с фельдшером марковской комендатуры, а третья осталась с техниками у аварийного самолёта. Они проверят самолёт, и если нельзя взлететь, будут снимать оборудование, не пострадавшее в аварии, а затем перевезут его в Марково, пригодится как ремонтный фонд.

– А что командир, здоров?

– Командир жив, только, похоже, ногу сломал при посадке, иногда тоже теряет сознание. Но теперь уже всё позади. Первая медицинская помощь оказана, спасибо Софье Семёновне. А уж в стационаре подлечат.

Они помолчали. Саша медленно усваивал полученную информацию и пытался выстроить логическую цепочку. Он никак не мог понять, откуда здесь взялись олени, как появилась Соня, и каким образом он оказался с экипажем. Цепочка не выстраивалась.

– А откуда олени взялись? – спросил он после некоторой паузы.

– Олени? Дак они, это, нас с самолёта обнаружили, наверное, искали. Два раза был слышен гул моторов, но нас не увидели, пролетали в стороне. Мы уже потеряли всякую надежду, съели всё, что можно было съесть и сожги всё, что можно было сжечь. А вчера прилетел «Митчел» родимый и сбросил нам в подарок спасательный мешок. Там было и питание, и радиостанция, а дальше уже известно, всё, как должно быть. Снарядили оленьи упряжки и организовали нашу эвакуацию. Теперь мы спасены.