Пионеры-герои - [36]

Весной 1942 года Вову настигла страшная весть. Фашисты вместе с сотнями мирных жителей родного поселка сожгли живыми его мать и младшего брата Аркашку. И Вова идет подрывать вражеские эшелоны, вместе с боевыми соратниками подкарауливает фашистов в засадах. Его автомат - подарок командира бригады Александра Сергеевича Шашуры - бьет без промаха.

А длинными зимними ночами, лежа под одним кожухом вместе с командиром взвода Иваном Горностаем, Вова мечтал о послевоенной жизни, как он снова пойдет в школу. До войны он окончил только три класса.

- Приду, - говорил Вова, - в четвертый класс. Одноклассниками моими будут вот такие карапузы. Среди них найдутся насмешники, которые с издевкой назовут меня дядькой. А я скажу им: "Вы, шпингалеты! Несколько лет подряд мне было не до книг. Школой моей был партизанский лес, а карандашом железный автомат. Десятки гитлеровцев списал я этим карандашом на тот свет".

Но совсем неожиданно оборвались мальчишечьи мечты-грезы. Весной 1944 года, незадолго до прихода Красной Армии, Вова вместе с группой партизан-подрывников возвращался с задания. Около деревни Бобоковичи под Бобруйском группа нарвалась на немецкую засаду. Завязался неравный бой. Вова укрылся за колодцем и начал отстреливаться. Враги наседали со всех сторон. Вот из семи партизан в живых остались только двое - он и минер Алексей. Вот уже один Вова ведет огонь по гитлеровцам. Автомат вздрогнул последний раз и замер: патроны кончились. Вова хотел было вынуть из чехла запасной диск, но тут же вспомнил, что тот тоже пуст. Рука нащупала гранату-лимонку. Но что граната? Бросишь в одно место, а немцы насядут с другого. Нужно выждать. Фашисты обязательно захотят взять его живым.

Вот человек восемь гитлеровцев подскочили к колодцу, и Вова бросил гранату. Послышался крик, стоны. Осталась еще одна граната. Вова плотно прижался к земле, начал ждать нового наступления врагов. Слышно приближаются. Партизан вытянул зубами предохранитель гранаты, приподнялся, отвел руку, но тут его грудь прошила автоматная очередь. Парень упал, так и не успев бросить последнюю гранату. И осталась она зажатой в мальчишечьем кулаке.

Н.Соколов

ЭШЕЛОН УНИЧТОЖЕН

Нет, она не могла не пойти на задание именно в этот раз. Ровно два года назад в такую же ветреную ноябрьскую ночь немецкие фашисты расстреляли ее отца, мать. Никогда она не забудет той ужасной ночи с 6 на 7 ноября 1941 года. Тогда ей удалось убежать от эсэсовцев. Спрятавшись в каком-то сарайчике, она просидела ночь, день и еще ночь. Впервые в радостный день Октября она не шла с одноклассниками в колонне демонстрантов, не смеялась и не шутила, а сидела в холодном сарайчике и тихо плакала...

Не знала, что еще много горьких и страшных минут придется ей пережить, пока найдет партизанский отряд.

... Командир отряда в кожушке, шапке с красной лентой наискось выслушал просьбу Марии Минц, переспросил:

- Так, значит, винтовку требуешь? Так-так. А сколько же тебе лет?

- Четырнадцать! - ответила Мария, но, увидев, как улыбнулись вокруг партизаны, быстренько добавила: - Скоро пятнадцать исполнится, честное слово, вот-вот стукнет. Вы, дяденька, не смотрите, что я такая маленькая, я - сильная.

- Вот что: пойдешь пока на кухню. Работа там как раз по тебе.

Но Мария не хотела работать на кухне. Она мечтала о винтовке. И вскоре своего добилась: ее зачислили в боевой взвод. Через год она была подрывником. Вместе с ребятами участвовала в нескольких операциях на железной дороге.

Вот и сейчас хлопцы пойдут подрывать эшелон, но на этот раз ее не берут. И что самое обидное - не берут накануне праздника. Она будет сидеть здесь, в лагере, а хлопцы пойдут и наверняка подорвут немецкий эшелон. И это будет их боевым подарком Октябрю. Нет, она тоже должна идти и мстить за смерть отца, матери, за кровь и слезы многих тысяч людей.

Мария молча вышла из землянки и направилась к комиссару бригады. Он сидел за столом и что-то чертил. Когда она вошла, комиссар поднял голову:

- Присаживайся, дочка, что скажешь?

Мария, волнуясь, начала рассказывать о смерти родителей, о своем желании идти сегодня на подрыв. Комиссар слушал, тихо барабанил пальцами по столу, потом сказал:

- Подумай, доченька! Смерть не жалеет никого, даже детей.

- Я все равно пойду! - твердо ответила Мария.

Комиссар встал, снял со стены свой автомат, протянул Марии:

- Возьми... Желаю успеха!

Двинулись на рассвете. Шли цепочкой, один за другим, след в след. На груди - автомат, за плечами - вещевой мешок с толом. Поздно ночью подошли к насыпи железной дороги. И тут их постигла неудача: натолкнулись на засаду. С шипением и треском разорвала ночную темноту ракета. Длинной очередью полоснул пулемет, дружно застрочили автоматы патруля. Отстреливаясь, партизаны отошли. Наконец впереди - кочковатое болото с редким кустарником, а немного дальше - полотно железной дороги. Вася Шутов, командир подрывного взвода, подал знак рукой, и все пятеро поползли к полотну. Заложили мину. Едва отбежали - показались двое патрульных.

"Только бы ничего не заметили!" - с тревогой подумала Мария.

Мокрая одежда студила тело. Особенно стыли ноги. Между кочками ноябрьский мороз уже сковывал тонким ледком ржавую болотную воду. Время шло, эшелона все не было.