После ужина выяснилось, что вещи Прохорова из палаты волшебным образом исчезли. В медпункте его тоже не оказалось.
Дальнейшим расследованием никто не занимался, потому что все отвлеклись на подготовку к дискотеке. На которую в этот раз нам никто идти не запрещал.
Девчонки отчаянно малевали на своих нежных почти еще детских личиках боевую раскраску, вазюкали кисточками в коробочках туши, лепили блестки на размазанный по коже вазелин, передавали друг другу пластмассовые коробочки с тенями, и тюбики с розовой помадой. Стрелки рисовали, слюня обычные цветный карандаши, румяна... Хотя вроде румян у них не было. Ну хоть свеклой не мазались, как Марфушечка-душечка из советского фильма-сказки.
В ход пошли пластмассовые клипсы, бусы, блестящие заколки для волос. Девочки распускали свои косички и хвостики, водили по ним расческами и крутились у зеркала, отталкивая друг дружку.
Только Самцова осталась самой стойкой — раскрашивать лицо не стала, косы распускать тоже. Хотя на ее волосы я бы посмотрел, судя по толщине косичек, там такая грива, что Шарабарина бы обзавидовалась. Но Наташа была строгих правил, хорошо хоть форму свою пионерскую сменила на сарафан в цветочек.
А парни к танцам готовились... никак. Нет, они тоже выглядели оживленными, бросали друг на друга многозначительные взгляды, шептались, толкаясь локтями, и стреляя глазами то в сторону одной девчонки, то в сторону другой. Но вся подготовка самих себя к ответственному мероприятию закончилась на замене одной футболки на другую.
Танцплощадка пионерлагеря была заслуженной, деревянной и с небольшой эстрадой. Имелась даже кое-какая светомузыка и даже зеркальный шар. Правда он не вращался, а просто висел, скорее всего сделанный на одном из кружков самими же пионерами, которые увидели этот девайс в каком-нибудь «Танцоре-диско». Музыка лилась из больших колонок.
В самом начале дискотеки младшие отряды тоже участвовали. Собственно, они и занимали дощатый танцпол, кривлялись и прыгали, гонялись друг за дружкой. А старшие ребята и девчонки кучковались по краями разнополыми компашками, обжигая друг друга взглядами. Через час вожатые разогнали с дискотеки малышню, им перед сном полагалось выпить по стакану кефира с булочкой и успокоиться, а на танцах началось время старших отрядов и вожатых.
Диджей, или даже не знаю, как он здесь назывался. Звукооператор? В общем, тот человек, который прятался в будке за эстрадой, сменил пластинку. И вместо советских хитов от групп «Песняры», «Верасы» и этого самого вездесущего сегодня «Барабанщика», зазвучали мелодии зарубежной эстрады. Что-то я даже смог вспомнить. «Бони М», например. В детстве была кассета с их записями, родители слушали. Ну и Чингисхан, конечно.
Сами по себе танцульки мало чем отличались от любых других. Подросшие пионеры скованно дергались под музыку, выстроившись кружочками. Самые смелые и отчаянные показывали класс, выходя в центр, потом выталкивали кого-то другого, он быстро смущался и сбегал прятаться обратно в толпу. На медляках кружки распадались на парочки. По началу все было пристойно — пары топтались на пионерском расстоянии — мальчики держали девочек за талию, девочки клали ладошки на плечи мальчиков. Вожатые были посмелее, они теснее прижимались. Пионеры на них косились, кто с осуждением, кто с завистью.
Игорь и Вера появились где-то в середине. Танцевать они не пошли, устроились на скамейке рядом с танцплощадкой и о чем-то тихо шептались. Он ей что-то говорил на ухо, они смеялись. Его рука лежала у нее на талии.
— Крамской, а ты чего не танцуешь? — из толпы танцующих выскользнула разрумянившаяся от плясок Шарабарина. Косметика размазалась, но ее ангельское личико это ни капельки не портило. Заиграл медляк, она схватила меня за руку и поволокла в центр.
Сопротивляться я не стал, что я, дурак? Меня самая красивая девчонка клеит, что теперь, вырываться и убегать? Другое дело, что вряд ли она клеила меня, потому что я ей так уж понравился. Скорее ей просто хотелось добавить еще одного парня к хороводу своих обожателей, а я пока такого желания самостоятельно не проявил, вот и пришлось ей брать это дело в свои руки.
Разжигала она умело. Не повисала на шее, как многие другие старшие девчонки, а держалась на расстоянии, изредка приближаясь, касаясь то грудью, то бедром, то коленом. Ее пальцы поглаживали мне плечи, кончик языка то и дело облизывал розовые губы.
Будь я настоящим Кириллом Крамским, я бы точно повелся. Его тело реагировало исправно, он был, как настоящий пионер — всегда готов! Ну, во всяком случае, сейчас он точно был готов схватить эту соблазнительную барышню и утащить в ближайшие кусты. Подозреваю, что делать дальше, он был не в курсе, но дремучие основные инстинкты на такие мелочи не заморачиваются. Вот только в голове у него был я, который от такой ерунды как стояк на соблазнительную красотку уже много лет головы не терял. И сейчас тоже не стремился. Что было немного обидно даже, потому что девчонка и правда была хороша. Вот только она ровесница моей дочери, а в моем сознании это четко подходило под определение «педофилия». Так что я кружил ее в танце, иногда даже позволяя себе чуть выходить за рамки местной танцевальной культуры, привнеся немножечко танго и хастла. Надо же было удивить хоть немного самоуверенную девчонку. Впрочем, велась она легко, похоже, танцами в обычной жизни какими-то все же занималась.
