— И что, это все что ли? — возмущенно спросил испугавшийся парень. — Ты же говорил, что спать не можешь, ужас какая страшная история!
— Крысы знаешь какие здоровенные были! — Марчуков раскинул руки, показывая приблизительный размер крыс. Если этому верить, то они были не меньше волкодавов. — И если не страшно, что же ты визжал тогда?
Все захохотали. Пальцы Шарабариной коснулись моего колена. Дурацкая ситуация. Я чувствовал себя вовсе не так, как должен бы, когда мне строит глазки девушка ослепительной красоты. А как будто на мне виснет накидавшаяся на корпоративе бухгалтерша в центнер весом и в платье в дурацких розочках. И вроде обижать не хочется, но если вдруг организм предательски отзовется, стыдно потом будет даже в зеркало смотреть.
— А вот представьте, что вы попали в прошлое, — сказал я, подавшись вперед. — Лет на двадцать...
— Как на машине времени Уэллса? — спросил Марчуков.
— Ага, — кивнул я. — Представьте, что у нас на чердаке герой Уэллса забыл машину времени, и мы можем на ней покататься.
— А почему на двадцать? — Марчуков почесал затылок. — У нее двигатель заклинило?
— Не знаю, просто почему-то подумалось, — пожал плечами я. — Можно и не на двадцать. Вот ты бы куда отправился?
— В будущее! — Марчуков взмахнул руками. — Чтобы можно было сгонять на Марс, и чтобы летающие машины, такие вжжжжиу!
— А я бы в войну! Фрицев стрелять, как дед! — сказал тот белобрысый парень, который визжал на моменте про крыс.
— А я бы в каменный век, на мамонтов охотиться!
— Фу, там все вшивые были! И спать на камнях!
— Зато интересно!
— А я бы в шестьдесят первый, посмотреть, как Гагарин в космос летал!
— Эх, лучше уж тогда в будущее, как Марчуков. Чтобы самому в космос.
— А ты, Ира?
— А мне и здесь хорошо, — прохладно сказала она. — Ладно, я думала у вас тут истории страшные, а вы тут ерунду какую-то обсуждаете. Пока, детский сад, штаны на лямках.
Она встала, толкнул меня бедром. Забралась на подоконник и спрыгнула вниз. Даже не посмотрев в мою сторону.
Нда, похоже, друзьями мы не стали. Ну что ж...
После утренней зарядки я отстал от отряда и подошел к своей молодой матери.
— Вера Ивановна? — голос предательски дрогнул. Вот теперь я первый раз за все мое новое пионерское детство реально оробел. Колени стали ватными, ладони вспотели. Сложно даже сказать, почему. Чего я ожидал? Что она меня узнает? Или что грянет гром с ясного неба, и наступит временной коллапс? Даже не знаю.
— Чего тебе, мальчик? — произнесла она. Сознание будто раскололось надвое. Одно смотрело глазами мальчишки на язвительную физручку, а другое слышало знакомый с младенчества голос.
— Я... Я хотел бы записаться в какую-нибудь спортивную секцию... — сказал я, понимая, что мямлю самым идиотским образом.
— А что именно тебе интересно? — она смотрела на меня доброжелательно, но равнодушно. Никаких особенных эмоций или внезапного узнавания. — Футбол, легкая атлетика? Бег? Акробатика?
— Я... еще не знаю, — так, надо как-то собраться! Почему вот сейчас-то я веду себя как школьник перед удавом?! — Просто хотел бы больше заниматься спортом, но точно не знаю, каким именно. Можно все попробовать?
— Конечно, можно! — мама улыбнулась и хлопнула меня по плечу. — Лучше поздно, чем никогда! Приходи сегодня к двенадцати сюда же, на школьный стадион. Подберем тебе спорт по душе.
Она отвернулась и упругим шагом направилась в сторону жилых корпусов персонала.
А я понесся догонять свой отряд. Вот и поговорили... Тебе, Кирилл, надо бы к психоаналитику, комплексы лечить, а не мир к лучшему менять!
Чистить зубы, умываться, заправлять кровать, шагом марш на завтрак.
«Еле ночь мы пережили,
И дождались мы утра,
Потому что завтрак ждали,
Дорогие повара!»
— Так, второй отряд, внимание! — Прохоров снова вышел к торцу стола и уперся в него кулаками. — Завтра наш отряд дежурит по лагерю. Крамской! Сегодня после полдника заседание совета дружины в Ленинской комнате. Чтобы как штык, без всяких там! Всем! Нам нужно наделать много звездочек, так что понадобятся рабочие руки. Все, кто в спортивных секциях не занят, не разбредаемся после завтрака! Всем понятно?
— А расписание ты повесил, Похоров?
— Повесил, Шарабарина! Глазки-то протри!
— Ой, ну надо же, расстарался!
Девчонки захихикали.
— Всем все понятно? — с нажимом повторил Прохоров.
— Да, — нестройно отозвался отряд.
Стол на веранде был завален пачками картоном и фольгой. Две девчонки старательно обводили карандашом на листах картона разного размера звезды, Кузин притащил откуда-то десяток разболтанных ножниц и несколько пузырьков канцелярского клея.
— А зачем нам столько звездочек? — спросила темноволосая Галя, которой достались явно очень тупые ножницы, которые скорее мяли картон, чем резали.
— Будем раздавать тем, кто лучше всего проявит себя в игре «астероидная атака», — объяснил непонятное непонятным Кузин.
— Это как?
— Ну очень просто же! Буду прилетать разные команды космических кораблей, потом выстраиваться цепочкой, взявшись за руки. И если кто-то из наших с разбега ее разобьет, то они получают по звездочке. А если нет, то аллес! Летите дальше!
— А потом они что будут делать со звездочками?
