Пионер по прозвищу «Зверь» - [31]

А вот третий, видимо, был самым опытным — Макс даже не успел опереться спиной на ближайшее дерево, чтобы обезопасить себя с тыла, как на него налетел этот самый третий. Он не пытался бить или оглушить жертву, он просто тупо сбил ее с ног, бросившись на Макса всем телом. А поскольку объект нападения уже немного вышел из равновесия, да еще и на скользком снегу, то, понятное дело, Зверь свалился в сугроб вместе со своим противником.

Его спасло то, что гопники кроме кастета не взяли на дело ножи. Потому что тех десяти секунд, которые он потратил, отцепляя от себя третьего напавшего на него грабителя, хватило бы опытному вору, чтобы сунуть ему нож под ребро. Или просто порезать ему руки. Но парни были явно любителями, скорее всего, обычно нападали на пьяненьких мужиков и одиноких женщин, поэтому не ожидали серьезного сопротивления. И, видимо, не хотели в случае чего попадаться с холодным оружием. Ведь одно дело — хулиганка, потому что грабеж надо еще доказать, а совсем другое дело — вооруженное ограбление.

Одним словом, барахтаясь в сугробе, Зверь, недолго думая, схватил напавшего за нос и сильно сжал. Болевого эффекта оказалось достаточно, чтобы тот ослабил захват, после чего Зверь сделал «свип» и, уже вывернувшись, сбоку нанес грабителю удар коленом в бок, добавив ему кулаком сверху по носу. Моментально вскочив, он был готов встретить новые удары, но их не было. Двое предыдущих нападавших уже успели подняться на ноги, но стояли невдалеке и, судя по всему, нападать уже не хотели.

Макс был взбешен до крайности — хорошее послебанное настроение как корова языком слизала.

«Что называется, расслабился», — подумал он.

Такой извилистой и сложной матерной конструкции не слыхала, наверное, до этого времени не только эта компания молодых гопников, но и вся Борщаговка. Макс не был виртуозом по части ругательств, но, видимо, в экстремальных ситуациях обостряются у человека не только физические, но и лингвистические возможности. А если еще принять во внимание достаточно зычный его голос, а также выписанные до этого пендели всем присутствующим, то было чего испугаться.

Картина была, со стороны, наверное, все же больше комичной, нежели страшной — трое пацанов испуганно отступали вглубь парка, а на них пер, аки лось, здоровый, вывалянный в снегу краснорожий мужик, жутко матерясь и угрожая изнасиловать всех троих гопников и всю их родню вплоть до бабушек и дедушек, разными изощренными способами. И когда в завершение своей цветистой матерной тирады, которая сделала бы честь любому боцману российского или украинского флота, Макс прорычал «А ну-ка, суки, вывернули карманы и скинулись дяде по полтиннику», троица дрогнула и, не сговариваясь, «брызнула» врассыпную.

Макс в запале даже немного побежал за одним из тех, кто еще минуту назад собирался его обчистить, но быстро понял, что догнать хотя бы одного из этих шустриков он не в состоянии. Нет, если бы не баня, не усталость, не состояние полного расслабона, не сугробы в этом старом парке, не… в общем, немного пробежав, он вернулся, подобрал свою сумку с драгоценными вениками, полотенцем, тапочками и другими столь необходимыми грабителям вещами, и пошел к себе домой. По пути, когда адреналин уже пришел в норму и злость прошла, он, прокручивая в голове все случившееся и делая разбор схватки, уже посмеивался над всем произошедшим. Правда, разбор все же был не совсем в его пользу — третьего нападавшего он «зевнул» и вполне мог сейчас остывать где-то в сугробе. Но сложилось — как сложилось, поэтому, сделав себе зарубку в голове, Максим Зверев, завалившись в свою маленькую квартирку, первым делом достал из кухонного шкафчика свой самодельный кастет и положил на тумбочку у входа…

… В своем сегодняшнем прошлом четвероклассник Максим Зверев мог не опасаться подобных инцидентов, поскольку советская милиция работала очень профессионально, а преступность во времена СССР была намного ниже, нежели в «освободившихся» от советского наследия странах так называемого СНГ. К тому же, мало кто позарится на карманы одиннадцатилетнего шкета — что там взять? Двадцать копеек на мороженное? Если же кто и захочет экспроприировать мелочь, выданную родителями на завтрак, то это будут те же Косой или Дикий, или кто-то вроде них. А с такими Макс всегда мог справиться.

«И все же, как говорится, береженого Бог бережет. В будущем надо обдумать этот момент», — мысленно Зверь оставил зарубку в своей голове и, собрав в сумку необходимые для тренировки вещи, заглянул в родительскую комнату.

Зверев-старший закончил с обоями и готовил полы для покрытия лаком. Вещей в комнате давно не было — они были либо в комнате Максима, либо на лоджии — в комнате были только пара столов, с которых обои клеили на потолок. Паркет был давно отциклеван и сиял своей яркой желтизной.

— Ну, что, лодырь, «двоек» много нахватал? — отец всегда подтрунивал над сыном, хотя знал, что «двойки» у Макса — явление редкое.

— Не, две «пятерки»: по истории и украинскому. Пап, моя помощь нужна? — Макс знал, что не нужна, но формальности должны были быть соблюдены.

— Та какой из тебя помощник в ремонте? Тем более, я счас пол лакировать буду, лучше иди, погуляй, к вечеру немного вонь выветрится, но, все равно, спать все будем в твоей комнате.