Пионер, 1954 № 08 - [3]

Потом она заговорила о новой книге, которую ей принёс отец, - такая интересная, с картинками! А что, если её читать всем вместе, вслух?

Тамара говорила и чувствовала, что всё это зря. Девочки отвечали вяло. В ней начинали закипать раздражение и обида: как она старается, как она хлопочет, как она добивается их дружбы, а они только и ждут, когда она уйдёт. Гордость её взбунтовалась.

- Ну, ладно, я пошла, - сказала она и встала.

Подруги не удерживали её. Тамара шла домой раздражённая, обиженная, уязвлённая.

- Вот я сегодня скажу отцу! - повторяла она. - Только всё я виновата, всё я! А если они меня не принимают!

Оскорблённое самолюбие напоминало ей слово за словом весь её неудавшийся разговор. И она понять не могла, как это случилось, что она пришла к девочкам, чтобы подружиться, а они не захотели. Ей всегда казалось, что лишь бы она захотела подружиться, а уж с ней-го, конечно, захотят! И вот почему-то нет! Но одного не могла понять Тамара, что настоящую дружбу нельзя добывать холодным расчётом и что даже самый недалёкий человек всегда почувствует, если ты подошёл к нему со сладкими словами, но с сердцем расчётливым и равнодушным.

- Ну, а что у меня, подруг, что ли, нет? - утешала себя Тамара. - Подумаешь, только они две на свете! С кем захочу, с тем и подружусь! А ещё со Стрешневой на ветке обещались! Вот сейчас приду домой и выброшу эту ветку!

С твёрдым решением тотчас же выбросить заветную дубовую ветку она вошла в свою комнату. Вошла и остановилась посреди комнаты: да вот дело-то в чём, где же эта ветка? Куда же её Тамара положила тогда? А ветки давно уже не было в доме. Ирина убирала комнату и вместе с мусором выкинула в тот же день, когда Тамара принесла её из лесу.

Дарима, как только за Тамарой закрылась дверь, вошла в комнату. Она была очень сердита.

Фатьма посмотрела на неё и покачала головой.

- Ой, мама, ты как маленькая всё равно! Ну, что ты сердишься? Ушла из комнаты. Разве это хорошо?

- Хорошо, - ответила Дарима. - Кого не люблю, на того глядеть не хочу.

Зина улыбнулась. Ох, тётя Дарима! Кого не полюбит, то уж не полюбит. И ничего тут не сделаешь.

Чтобы разогнать неприятное чувство, оставленное посещением Тамары, и восста-

новить всегда милую теплоту этой полной цветов и тишины комнаты, Зина сказала:

- А какую я книжку видела сегодня в библиотеке! Толстая, с картинками - «Садоводство»!

Зина знала, что надо сказать и на какую дорожку свернуть разговор. Дарима просияла, и полные её губы раскрылись для улыбки.

- А ну-ка, расскажи получше! А ну-ка, сядь сюда, к печке, белый пряничек, со мной рядышком и получше, получше расскажи!

Все, посмеиваясь от удовольствия, уселись к печке, на маленькую тахту. Рядом на табурете уселся Антон.

- Только Изюмки нет! - сказала Фатьма.

- А Изюмка тоже бежит, - вдруг сказал Антон.

Зина вскочила, а за ней Фатьма, и обе бросились к окну. По снежной дорожке от зелёной калитки мелкими шажками бежала Изюмка.

Зина вышла, встретила её.

- Я от бабушки убежала! - сообщила Изюмка в восторге. - Она велит: «Гуляй во дворе!» А я не хочу. Я сказала: «Пойду к Зине». И пошла! Меня Петушок проводил. А бабушка сказала: «Ну и, пожалуйста, иди, я без вас не заплачу». Я и пошла, потому что Петушок сказал: «Антон пошёл к Зине в зелёненький домик».

- Всё ясно, - сказала Зина.

А Фатьма, схватив Изюмку, принялась раздевать её, целовать, тискать, а потом сказала, что всё равно её съест когда-нибудь, потому что очень любит изюм. Дарима подняла. Изюмку и усадила её к себе на колени.

- А теперь, Зина, расскажи, какой там сад нарисован. - Самой сладкой мечтой Даримы было стать садовником или хоть так поработать в каком-нибудь большом богатом саду. - Какие цветы сажают?

Зина бегло просмотрела книгу «Садоводство», но картинки были такие, что ей показалось, будто она сама побывала в этом необыкновенном саду. Она видела голубую полянку, засеянную незабудками и окаймлённую белыми цветами. Среди этой полянки, будто зелёные островки среди голубого озера, стоят кудрявые кустарники, и это очень украшает полянку. Она видела там яркие придорожные рабатки из крупноцветных циний, красных, оранжевых и жёлтых. Там были круглые и квадратные водоёмы с белыми чашечками и круглыми тёмными листьями лилий, плавающими на светлой воде. Там поднимались высокие кусты львиного зева богатых колеров - чисто белые, тёмнопурпурные, светлорозовые с меднокрасными и оранжевыми пятнами. Запомнилась ей вербена, прелестные зонтичные цветы которой припадали к земле на пришпиленных ветках и создавали огненно-красные, белые и тёмносиние бордюры.

И особенно - розы: чайные, бенгальские, ремонтантные… И вьющиеся розы, которые поднимаются по стенам здания, как плющ, и всё закрывают густой листвой и маленькими яркими цветами…

Все слушали рассказ Зины, будто сказку.

- Дочка, Фатьма, расти скорей! - крикнула Дарима. - Давай расти скорей, учись скорей, учительницей скорей делайся.

- Скоро вырасту, скоро! Только тыв бок меня не толкай, - смеясь, отвечала Фатьма.

- А когда скоро? - Изюмка вскочила и забралась на колени к Фатьме. - Завтра вырастешь?

- Вырасту!

- А с кого?

- Завтра - с маму, а