Пионер, 1954 № 03 - [2]

В некоторых отрядах работает только совет отряда, а остальные пионеры равнодушно стоят в сторонке. Кто выпускает газету? Совет отряда. Кто составляет план? Совет отряда. Кто готовит сбор? Совет отряда. Так было и в отряде 7-го класса «В» 45-й свердловской школы. Не удивительно, что на одном из сборов остались только члены совета отряда, а остальные ребята разбежались. Скучно в таком отряде пионерам.

А вот пионеров Доможировской школы (Ленинградская область) никто не тянет на буксире. Они сами находят дело по душе. И работа у них спорится. Задумали, например, ребята устроить концерт для колхозников деревни Викшинги. Уложив в рюкзаки костюмы для выступлений, свежие газеты и журналы, ребята на лыжах отправились в поход. С удовольствием вспоминают колхозники весёлый концерт, да и сами ребята довольны.

Пионеры 2-й урюпинской школы (Сталинградская область) вместе с комсомольцами разбили новый красивый сквер на улице, где стоит их школа.

У настоящих пионеров много живых пионерских дел. Надо только дружно работать, быть активным членом большого пионерского коллектива.

Быть смелыми, инициативными, настойчивыми, дружными учит вас, ребята, ваш вожатый - комсомол.

Растите достойной сменой комсомолу, юные ленинцы! Готовьтесь стать знающими, умелыми, всесторонне образованными строителями коммунизма!

К борьбе за дело Ленина - Сталина будьте готовы!

- * -

ДРУЗЬЯ АДОМЕЛИСА

Рассказ М. Слуцкиса.

Рисунки Б. Винокурова.

Адомелис запускает последним снежком в барахтающегося в сугробе Стасюкаса и, спотыкаясь, вваливается в сени. Со двора ещё доносится воинственный клич товарища - призыв бороться до победы, но Адомелис уже стоит посреди комнаты, освещенной большой лампой. Валенки его все в снегу, с них на пол натекла уже лужица воды. Раскрасневшиеся от мороза щёки жарко обдаёт теплом натопленной избы, по всем суставам разливается приятная усталость. Играть в снежки больше не хочется, хотя Стасюкас и гнался за ним до самых дверей избы кузнеца Ионаса.

- Все дома? - охрипшим голосом кричит Адомелис, отряхивая с полушубка снег.

«Все» - это означает Ионас и Анеле. Только и всего членов семьи в домике, который колхоз построил молодожёнам.

Анеле вяжет толстый шерстяной чулок; спицы так и мелькают в её тонких проворных пальцах. Ионас, без пиджака, в галошах на босу ногу, возится с аккумулятором за столом.

Улыбаясь во весь рот, Адомелис одним духом выпаливает:

- Ага, не ожидали?! Что варили да пекли - всё на стол вали!

- А-а-а… Это ты, Адомелис?… Милости просим, - как-то странно тянет Ионас. Он как будто и не рад гостю.

Анеле бросает на Адомелиса быстрый,

рассеянный взгляд и, не промолвив ни слова, опять берётся за работу.

«Что это оба они сегодня какие-то такие… - недоумевает Адомелис. - Верно, опять репетиция».

Три, а может, и две недели тому назад Адомелис вдоволь нахохотался, чуть не лопнул. Пришёл он как-то вечером, а Ионас с тетрадью в руке в одном углу комнаты, Анеле - в другом. Ионас был в тот раз точно вовсе и не Ионас. Анеле, гневно сверкая глазами, обзывала его американцем и, мало того, ещё и гангстером. А Ионас свою жену звал не Анеле, а каким-то чужим именем и упрекал за то, что она большевичка. Обрушивая друг на друга потоки гневных слов, они чуть было не подрались. Но потом оба вдруг разом глянули на испуганного Адомелиса, да как захохочут! Оказывается, это они к спектаклю готовились. Адомелис даже название пьесы помнит: «Под золотым орлом»¹. [¹ «Под золотым орлом» - пьеса Я. Галана.]

…Но нет, сегодня Анеле и Ионас не репетируют.

У Адомелиса ёкнуло сердце.

Ходить в гости к своим взрослым друзьям он очень любил. Сейчас, когда дни стали чуть длиннее и времени после уроков больше, он частенько шагает через поле к Анчюлисам (Ионас как был Анчюлис, так и остался, а Анеле переменила свою фамилию). Избушка Адомелиса старая, с глиняными полами. Хоть мать ежегодно и оклеивает растрескавшиеся стены бумагой, на них темнеют пятна копоти. Хата дружка его - Стасюкаса - тоже не лучше: окна маленькие, будто сплюснуты брёвнами, и вся хата похожа на подслеповатую старуху. А дом кузнеца Ионаса и бригадира Анеле совсем другой: окна широкие, полы деревянные, крашеные, стены белые. Дом и без огня как будто весь светится. Но самое важное, конечно, не дом, а неизменно весёлые его хозяева Ионас и Анеле. Они вечно чем-нибудь заняты, вечно что-нибудь делают или, посадив за стол и Адомелиса, читают вместе книгу. Читает, конечно, Ионас, а они с Анеле слушают… Книг-то, книг сколько у них навалено! Ионас готовится сдавать какие-то экзамены.

Ионас снимает со стола аккумулятор, складывает инструменты в ящик.

- Говоришь, прямо с поля боя? А ну-ка подойди поближе, - подзывает он мальчика. - - Ну как, здорово дрались, Адомелис?

Кузнец старается говорить бодро, но в голосе его звучит какая-то печальная нотка. Может, Анеле обидела Ионаса? Но, обернувшись, Адомелис понимает, что и ей не весело. Ресницы у неё влажные, глаза покраснели.

- С кем же ты дрался? Со Стасюкасом? - как ни в чём не бывало расспрашивает Ионас, но видно, что думает он совсем о другом. Он смотрит на сплошь затянутое морозными узорами окно. - А что, хорош ледок на Дотнувеле?