Пионер, 1951 № 12 - [12]
У Пасти заблестели глаза. Она взяла Катерину под руку и прижалась к ней.
- Вернётся? - Надежда покачала голо-. вой. - Ну, нет! Марфу Тихоновну знать надо. Хоть и увидит, что неправа была, так не вернётся. Характер не позволит.
- А мне калится, что вернётся, - задумчиво сказала Катерина, - уж очень она горячо своё дело любит. Неужели она может так вот всё бросить и успокоиться? Не поверю, не поверю! Она теперь сгоряча умчалась. А пройдёт день - два - и начнёт думать и начнёт беспокоиться: а как-то там Белянка? А как там Атлас, акак там. Звёздочка? А ну, как их во-время не накормят да не напоят?… Ну ты, Надежда, по себе посуди: разве сможешь ты от своего дела так вот взять да и отрешиться и всё забыть?
- Я-то не смогу, - ответила Надежда, - а, может, другие и могут.
- Только равнодушные люди могут, - возразила Катерина, - а такие, как наша Марфа Тихоновна, нет. Такие не могут!
Настя, крепче прижав к себе катеринину руку, снова заглянула ей в глаза:
- Катерина, ты правда думаешь, что бабушка вернётся?
- Правда, думаю, - твёрдо ответила Катерина. - Да, правда, думаю.
Все замолчали, задумались…
- Ну, что ж, приходите! - обратилась Надежда к Пасте. - Приучайтесь, будьте нашей сменой!
НАША ОСЕНЬ
Куддус Мухаммади
Рисунки Ю. Кискачи
Вы видели ль, скажите мне,
Небес осенних синеву?
С лозы срывали ль «хусайне»,
А с ветки - светлую айву?
Сок виноградный молодой
Варили ль на большом огне?
Орехи радостной гурьбой
Сбивали ли, скажите мне?
Ну, ладно, бросим пустяки!
Скажите лучше: на полях
Вы хлопка белого тюки
Таскали ль на своих плечах?
Ах, осень! Вот уж каждый лист
Летит, то золот, то багров.
А ветки яблонь напряглись
Под тяжестью своих плодов.
Зерно повсюду на токах -
Какое чистое оно! -
На элеваторы в мешках
Всё будет в срок отвезено.
Вот солнца пылкий луч исчез…
Как дышится легко, когда
Зашепчется, скользя с небес,
Животворящая вода!
Перевод с узбекского Ел. Благининой
ЗОЛОТАЯ КУРОЧКА
Михаил Стоян
Рисунки И. Кузнецова
Было это давно, а когда, - всё равно.
На краю деревни в небольшой хатёнке жил бедный крестьянин с женой и дочерью. Златокудрая Лизавета славилась во всей округе своим прилежанием, да и отец с матерью работали от зари до зари, но толку было мало. Тяжело жилось крестьянину и его семье. Воины всесильного и грозного властелина этих мест отбирали у окрестных крестьян всё, что тем удавалось заработать. Никому не давали они пощады. Недаром люди называли их повелителя Инима-Ря, что значит Злое Сердце.
Единственной птицей во дворе у отца Лизаветы была жёлтая, славно золото, курочка. Курочка эта была не простая: каждый день несла она по яичку, да по такому большому и вкусному, что вся семья досыта наедалась им. Другой еды у них почти и не было.
Юная Лизавета была искусная пряха и ткачиха. Да только работать на себя ей не удавалось. Целыми днями трудилась она на жадного Инима-Ря. То и дело его слуги приносили Лизавете пряжу и заказывали напрясть ниток, наткать полотна да отбелить его чисто-начисто. Но какой бы большой урок ни задавали ей, ЛизаЕета всегда успевала его выполнить. Слух о необыкновенной мастерице дошёл до самого Инима-Ря, и захотелось ему своими глазами посмотреть, как это она так быстро справляется с работой.
И вот однажды рано утром, когда на траве ещё блестели капли росы, отправился Инима-Ря в путь. Отправился не в золочёной коляске, не на быстром коне, а пешком и один, без свиты.
Когда он добрался до хатёнки, в которой жила Лизавета, отец и мать её уже ушли в поле, Инима-Ря стал смотреть в окошко. А девушка в это время прибирала в доме: подметала пол, растапливала печь, мыла посуду и при этом ласково приговаривала:
- Ну-ка, метла, мети чисто и быстро, ведь ждёт меня небелёное полотно да пряжа. Ну-ка, огонёк, загорайся пожарче, поярче, ведь ждёт меня небелёное полотно да пряжа.
Затем вышла Лизавета во двор, покормила собаку, погладила её, поздоровалась с курочкой, зёрнышек ей бросила и снова вернулась в хату.
Здесь ждали её небелёное полотно и пряжа.
Взяла Лизавета в руки веретено и сказала:.
- Ну-ка, дружище, принимайся за дело. Видишь, сколько шерсти прислал нам злой владыка. Плохо нам придётся, коли не спряду я всё! Да споём давай, чтобы лучше работа спорилась!
И принялась Лизавета за работу, напевая:
Быстрей, веретено, вертись, Потоньше, ниточка, прядись…
Зажужжало веретено, завертелось быстро-быстро. Потянулась тонкая, ровная нитка. Не успел Инима-Ря оглянуться, как вся пряжа была готова. А Лизавета взялась за небелёное полотно. Положила его в корыто, налила воды и стала приговаривать:
Ну-ка, ну-ка, полотно, Стань ты в миг один бело…
Не успел Инима-Ря глазом моргнуть, как полотно уже стало белым. И тогда решил он захватить чудесное веретено и корыто. Но только открыл калитку, как вдруг весь двор озарился ярким светом. Это курочка снесла яичко и вышла из курятника. Увидел Инима-Ря золотую курочку, схватил её и был такое. Даже про веретено забыл.
Собака услыхала, как закудахтала курочка, бросилась на выручку, да было поздно. Тогда кинулась она в хату:
- Гав, гав, гав! Спеши, девушка! Забрался в наш двор злой человек, унёс нашу курочку!
