Пионер, 1951 № 06 - [5]
Рысь была старая, огромная. Видно, хищница подстерегала рогача на излюбленной тропе, по которой тот ходил кормиться в осинники или к водопою. Там она прыгнула на него с дерева, впилась в шею и, конечно, загнала бы его до смерти, если б не выстрел Антипы.
- Пропадёт теперь сохатый. Изранила она его, - высказал свои опасения Кеша. - Комары не дадут зажить ранам.
- Уцелеет, - успокоил его Антипа. - Сохатый пошёл вверх, к перевалу. Там холодно, комаров нет.
Только теперь Кеша рассказал, что два дня тому назад он услышал в тайге мяуканье кошки и долго шёл на этот голос. Но кошка уходила всё дальше и дальше, так ему и не удалось её увидеть. Мальчик и не подумал тогда, что это могла быть рысь.
Рассказ Кеши встревожил старика.
- Хорошо, что ты не пошёл дальше.
Кегле стало холодно. Он знал повадки рыси. Она укрывается в густых ветвях деревьев и оттуда бросается на свою жертву. Голодная или раненая рысь не боится нападать даже на человека.
- Ну, хорошо, что всё обошлось благополучно, - облегчённо сказал Антипа.
Весь остаток дня он был особенно оживлён, часто улыбался.
Кеша понял, что радуется он не только тому, что избавил лося от смертельной опасности. Больше всего, конечно, радовала старого Антипу ещё неутраченная зоркость его глаз и верность рук. Осенью об этом узнают в колхозе. Удачный выстрел вернёт и снова надолго закрепит былую охотничью славу Антипы.
С раннего утра небо заволоклось серыми тучами. Набухая влагой, тучи тяжелели, опускались ниже и наконец прорвались и полились на землю частым дождём.
Дождь постепенно усиливался. Он по-хозяйски шумел в ветках деревьев, мягко барабанил по крыше шалаша, по траве.
Рядом с шалашом, тесно сомкнувшись кронами, стояли три густых лиственницы. Но и под ними круг сухой земли становился всё меньше.
Антипа осторожно выглянул из шалаша, внимательно вгляделся в мутное от дождя небо и, безнадёжно махнув рукой, снова скрылся в шалаше. Идти в тайгу нечего было и думать.
У входа в шалаш охотники развели маленький костёр из неприкосновенного запаса дров, который они всегда держали в шалаше на случай дождливого дня. Дрова были сухие. Костёр не дымил и выгонял из шалаша сырость.
Охотники молча лежали головами к выходу. Каждый погрузился в свои думы. Думали они почти об одном и том же, хотя по-разному.
Кеша думал о том, что вот пройдёт дождь, выглянет солнце и всё вокруг станет хорошо. Омытая дождём и обласканная солнцем тайга станет ещё красивее. В вершинах деревьев весело зазвенят птицы. Им на все голоса ответят те, что живут этажом ниже, в кустах и зелёной траве; повсюду запищат и завозятся разные мелкие звери, запыхтит, взбираясь на гору, осторожный медведь, огласит трубным звуком долину лось. И всё это увидит, услышит Кеша.
«Как хорошо быть молодым, зорким и сильным! - думал мальчик, радуясь своей молодости. - А вот дедушке Антипе, наверно, обидно, что он старый. Ведь он уже не может, как молодой охотник, долго гнаться за зверем. Нет, плохо быть старым».
Со свойственной ему прямотой, но так, чтобы не обидеть старика, Кеша поделился своими мыслями с Антипой.
- И я как раз об этом сейчас думал, - и старый охотник лукаво посмотрел на мальчика. - У старости тоже радостей много.
Удивлённое лицо Кеши рассмешило старика.
- Ты думаешь, неправда? Не веришь? Это у тебя от молодости. Мало ты знаешь.
Чтобы скрыть смущение, Кеша принялся подкладывать сухие ветки в огонь.
Дождавшись, когда он кончит возню с костром, Антипа продолжал начатый разговор:
- Старость богаче всех радостью. Старый человек радуется тому, что он много знает и много сделал. Но это только половина радости старого человека. Больше всего он радуется тому, что учит других, делает их в любом деле умельцами. А это, брат, очень приятно, когда твой ум другим жить помогает.
И Антипа радостно улыбнулся.
- Да-а, - вдруг, задумавшись, проговорил он. - И радость эту нам Сталин дал, советская власть… А раньше она, радость-то, редкой гостьей у людей была. В голоде и холоде приходилось век доживать.
«Старому Антипе действительно есть чему радоваться, - подумал Кеша. - Многих учил и учит старый охотник. В колхозе без его совета ни одного дела не начинают. Значит, в нашей стране и молодому и старому одинаково радостно жить».
Дождь не переставал. Отяжелевшие густые ветви лиственниц опускались ниже. По ним стекали целые потоки воды.
Против входа в шалаш лежала принесённая вчера для дров сухая вершина ели. Кора на ней давно потрескалась и опала. Только в одном месте ленточка коры, свернувшаяся корытцем, ещё плотно держалась одним концом за дерево.
Дождь старательно наполнял это корытце водой. Когда вода доходила до самых краёв, кора медленно склонялась, и вода, шурша, сбегала на землю. Кора облегчённо разгибалась. Дождь снова наполнял её до самого края. И она опять сгибалась и выливала воду.
Кеша долго, с интересом наблюдал за работой дождя. Вот полоска коры, уже наполненная до края, готова согнуться. В это время сверху одна за другой ударили три крупные капли. Только три капли. Но что они наделали? Кора резко вздрогнула, круто согнулась, вылила воду и больше не поднялась.
