Пион не выходит на связь - [40]

«Почему в этом районе больше всех выходов в эфир? Может, радист живет в Арске или часто выезжает в этот район, в связи со служебной необходимостью? – думал он, затягиваясь табачным дымом. – Но это не факт, что он живет в Арске или выезжает туда по рабочим вопросам. Не исключено, что данная дорога менее загружена автотранспортом и на ней проще, найти место, с которого можно выйти в эфир. С другой стороны, там и дорога довольно приличная, и выезд из Казани туда не занимает много времени».

Он махнул рукой от отчаяния и сел за стол.

«Как же мне тебя вычислить? – подумал он. – Ты же человек, а это значит, что все твои действия должны попадать под определенную логику, и не исключено, что рано или поздно ты все равно совершишь ошибку. Вот только когда ты ее сделаешь? Сегодня ты выходил в эфир в Арском районе, предыдущий твой выход был в районе Камского Устья. Почему? Что произошло, что ты поменял точку выхода?»

Горшков снова поднялся из-за стола, и уже в который раз за этот день подошел к карте. Он смотрел на карту, стараясь предугадать место следующего выхода радиста в эфир.

– Александр! Зайди ко мне, – произнес начальник отдела, заглянув в его кабинет.

Горшков быстро схватил со стола свой старый блокнот и карандаш и поспешил вслед за начальником.

– Я только что от начальника управления, – произнес капитан Семенов. – Есть хорошая новость, нашим шифровальщикам удалось расшифровать перехваченные радиосообщения. Это первое. Второе, не совсем приятное для нас, все передаваемые радиограммы, это точные сведения о движении воинских составов через Казань и станцию Юдино. Похоже, что немецкий агент живет или работает на этой станции. Нужно плотно заняться этим направлением. Включи в группу лейтенанта Грошева и Губайдуллина. Это толковые ребята, и они здорово разгрузят тебя в розыске радиста. И еще один очень важный момент. Из последней перехваченной шифровки следует, что вражеская агентура располагает полными сведениями о воинских подразделениях, прибывающих в Казань, ну те, что на Первых Горках, а также убывающих на фронт. Вот здесь нам с тобой придется поломать голову, кто их снабжает этими сведениями. Круг лиц, владеющих данной информацией, довольно узок. Если мы с тобой напролом полезем туда, то сможем напугать предателя.

– Ясно, товарищ капитан. Я вот сидел и пытался понять логику радиста, а именно, почему он в основном выходит на связь из Арского района. Получается интересная картина – два раза из района Арска, а затем из другого района республики. Все эти выходы происходят на расстоянии не более шестидесяти километров от города, то есть на расстоянии часа езды. Выходит, что ему достаточно всего три часа для выезда, передачи и возвращения в город. У нас всего несколько дорог, которые выходят из города, и я предлагаю установить посты на этих дорогах, где-то на расстоянии тридцати километров от города. Именно там мы сможем засечь эту машину.

Капитан задумался. Он посмотрел на Горшкова и невольно улыбнулся. Ему нравился этот молодой и настырный парень, который перешел к ним на работу из уголовного розыска.

– А что, неплохая мысль. Правда, это долгоиграющая конфета, но выстрелить может. Насколько я тебя правильно понял, нам нужно на этих постах просто фиксировать выезжающие и въезжающие в город машины, а потом проанализировать все эти записи.

– Все правильно, товарищ капитан. Нам не нужно проводить тотальный анализ, мы его будем проводить лишь по тем дням, когда радист будет выходить в эфир. Я думаю, что нам удастся вычислить эту машину.

– Молодец, Горшков. Умная у тебя голова, светлая.

Лицо Александра залила краска. Он машинально разгладил гимнастерку и посмотрел на своего начальника.

– Разрешите идти, товарищ капитан?

– Иди, Горшков, работай!

Закрыв за собой дверь, он направился в кабинет, который занимали Грошев и Губайдуллин.

***

Мужчина в форме лейтенанта инженерных войск сошел с поезда и, оглядевшись по сторонам, направился к зданию железнодорожного вокзала. На нем была выгоревшая гимнастерка с Орденом Красной Звезды, старые поношенные кожаные сапоги, а за спиной – вещевой армейский мешок. Весь его вид и перевязанная левая рука, висящая на грязном бинте, перекинутом через шею, говорили о том, что за плечами этого человека был фронт. Перед входом в здание вокзала его остановил военный патруль.

– Товарищ лейтенант! Предъявите документы, – обратился к нему офицер с одной шпалой в петлице. – Вы с фронта?

Лейтенант расстегнул левый карман гимнастерки и достал из него удостоверение личности и справку из госпиталя. Все эти документы он, молча, протянул офицеру. Офицер внимательно прочитал предъявленные документы и посмотрел на лейтенанта.

– Если это не секрет, куда вы направляетесь, лейтенант? – спросил он его.

– Хочу навестить мать своего погибшего в бою товарища. Перед смертью я пообещал ему, что если у меня представится такая возможность, то я обязательно это сделаю. Она проживает в Казани на улице Архангельская. Скажите, товарищ капитан, это далеко от вокзала? А то мне через сутки снова на фронт.

Капитан пожал плечами.

– Не знаю, лейтенант. Сам недавно в этом городе. Что ж, удачи вам, лейтенант.