Пион не выходит на связь - [39]

Идущий впереди группы Воронин остановился, увидев солдата из боевого охранения, который бежал в его сторону. Заметив Тарасова, боец подбежал к нему.

– Товарищ сержант! Впереди хутор, – выпалил он.

Где-то недалеко слышался собачий лай.

– Воронин, проверьте, нет ли там немцев. Если чисто – зайдем, может, удастся, хоть чем-то пополнить свой провиант.

Хутор был чист, об этом Тарасову доложили разведчики. Он дал команду, и обоз, свернув с проселочной дороги, направился в сторону хутора. Хозяин встретил солдат с хмурым и недовольным лицом. Ему не нравились эти усталые и молчаливые люди, которые оказались в эту ночь в его зажиточном доме.

– Вы – надолго? – сразу спросил он Тарасова, мгновенно признав в нем старшего этой группы красноармейцев. – У меня долго нельзя, кругом немецкие гарнизоны.

– Все зависит от тебя, хозяин. Накормишь бойцов, дашь в дорогу, и мы уйдем быстро. Если начнешь плакаться, что сам умираешь с голоду, останемся здесь до тех пор, пока не найдем у тебя еду.

– Товарищ командир! Но у меня действительно ничего нет. Я бедный крестьянин, откуда у меня столько продуктов, чтобы прокормить такую ораву.

– Ты, мужик, не прибедняйся. Ты думаешь, я не знаю, как живут бедные люди? Бедный человек всегда поделится с голодным. Ну, как? Будешь кормить или нам самим поискать провиант у тебя?

Лицо мужчины перекосилось от злости, которую не смогла укрыть от глаз Тарасова даже темнота ночи.

– Хорошо, командир! Я накормлю твоих солдат. Но я попрошу не заходить в мой дом. Там у меня жена и трое малолетних детей. Мы староверы, и не любим чужих людей.

– Договорились, – коротко ответил ему Тарасов. – Неси еду, можно поесть и на улице, мы люди привычные.

Мужчина вынес из дома полный чугунок вареной картошки, несколько крынок молока и сметаны. Забив трех кур, он все это отдал бойцам. Пока солдаты ели, он вынес из сарая два мешка картошки и погрузил на телегу.

– Командир, это все, что могу дать, – произнес он. – Кстати, вот еще два шматка сала вдобавок. Давайте доедайте и уходите с хутора. Не дай Бог, нагрянут немцы или эти из УПА. Тогда точно нас всех повесят на воротах этого дома.

Кто-то из бойцов Тарасова вышел из сарая и выкатил оттуда станковый пулемет и две коробки патронов.

– А это что? – с угрозой в голосе спросил Тарасов у растерявшегося хозяина. – Откуда у тебя оружие? Ты же человек верующий, и оружие держать в руках не можешь? Выходит, ты наврал мне все?

Этот вопрос был задан Тарасовым неслучайно. Среди красноармейцев уже давно шли разговоры об обстреле наших маршевых подразделений, двигающихся на фронт, и колонн беженцев местными националистами, которые, укрывшись в лесу, старались нанести нашим частям потери в живой силе.

– Это – не мое! Это ваши солдатики оставили, когда уходили, – прошептал он побелевшими от страха губами.

– Врешь ты все, мужик. А ну, Воронин, проверьте, кого он прячет у себя в доме.

Несколько солдат во главе с Ворониным вошли в дом. Через минуту из дома послышались несколько выстрелов, и солдаты, тычками в спину, вытолкнули из дверей хаты двух раненых мужчин.

– Товарищ сержант, двоих пришлось уложить на месте, они попытались отстреливаться, – доложил Тарасову Воронин. – В доме, помимо людей, мы обнаружили еще несколько винтовок и два цинка с патронами.

Тарасов с нескрываемой ненавистью посмотрел на хозяина хутора.

– Воронин! А ну давай, веди их сюда. Посмотрим на этих ночных гостей. Что скажешь теперь, хозяин? Кто эти люди, и почему они скрывались в твоем доме?

К Александру подвели одного из раненых мужчин. Он стоял в одной нательной рубашке, прижимая правую руку к ране, из которой обильно сочилась алая кровь.

– Кто вы, и как оказались здесь? – спросил раненого Тарасов. – Судя по вашим брюкам, вы, наверное, из украинского национального батальона?

Мужчина молчал.

– Все ясно. Значит – националисты, – сделал заключение Александр. – Выходит, это вы расстреливали колонны беженцев?

Мужчина продолжал молчать.

– Воронин! Всех расстрелять, в том числе и хозяина дома.

– Сволочи! – вдруг завизжал хозяин дома. – Коммуняки недобитые. Отольются вам наши слезы!

– Чего стоишь, Воронин. Приказ не ясен?

Их отвели в сторону и поставили у стенки сарая. Раздалась автоматная очередь, и они замертво повалились на землю.

– Тщательно осмотрите дом и заберите продукты. Через пять минут уходим.

***

Сосед Тарасова по дому, сотрудник уголовного розыска, Александр Горшков с самого начала войны был переведен в отдел государственной безопасности. Он и сотрудники его отдела, которую неделю охотились за вражеской радиостанцией, которая периодически выходила в эфир из пригорода Казани. Судя по тому, что радист постоянно менял места выхода в эфир, руководство отдела сделало вывод, что радист, возможно, работает водителем автомашины или использует этот вид транспорта в своих целях. Горшков встал из-за стола и подошел к карте республики, которая висела на одной из стен его небольшого кабинета. На ней красными флажками были отмечены места выхода радиста в эфир. С каждой неделей этих флажков становилось все больше и больше. Все эти точки располагались вдоль дорог, связывающих Казань с районами республики. Он долго стоял у карты и молча, рассматривал дюжину красных флажков, разбросанных по карте вдоль дороги, ведущей в Арск.