Пион не выходит на связь - [120]

Он посмотрел на ходики, они показывали начало седьмого утра. За окном было еще темно, и лишь сильный ветер гнал вдоль улицы снежную колючую поземку. Где-то в конце улицы, словно искра, мелькнул огонек автомашины.

«Надо же, – подумал он, – кому-то, как и мне, не спится».

Где-то внутри него возникло какое-то непонятное предчувствие. Свет автомобильных фар, словно шило, прошил занавеску на окне его комнаты. В дверь громко и настойчиво постучали. Александр встал с койки и направился в прихожую. От этого стука проснулась и жена. Она стала быстро одеваться, а затем, накинув на плечи шерстяной платок, вышла вслед за ним в прихожую. Там она увидела сотрудника НКВД, с двумя шпалами в петлицах.

– Что случилось, Саша? – испуганно произнесла она. – Кто это, и почему они приехали к нам?

– Пока ничего, – ответил ей майор. – Просто нам нужно поговорить с вашим мужем.

– В каком смысле поговорить? – все также испуганно спросила она майора. – Он ни в чем не виноват! Куда вы хотите его забрать, у нас такое горе, умерла дочка, а вы уводите его из дома?

– Успокойтесь, гражданочка. Никто его никуда увозить не собирается. Нам нужно переговорить с ним и все. Вы сами только подумайте, если бы мы хотели его забрать, то, наверняка бы, я сейчас вот здесь с ним не разговаривал. Мы бы просто взяли его и увезли с собой. Моя фамилия Виноградов, и я обещаю вам, что ваш муж вернется домой не позднее девяти часов утра. То, что у вас умер ребенок, мне ваш муж уже рассказал.

Женщина с недоверием посмотрела сначала на майора НКВД, а затем на своего мужа. Она поняла, что если бы чекисты хотели его арестовать, то не стояли бы в прихожей и не вели бы с ней никаких бесед.

– Давай, Александр, собирайся. Я жду тебя в машине, – произнес майор и вышел из прихожей. – До свидания.

Тарасов вернулся в комнату и, посмотрев на детский гробик, стал быстро собираться.

– Саша, это правда, что ты вернешься? – спросила она его. – На той неделе вот так же забрали Евдокимова Степана Николаевича. Ну, ты его знаешь, он был председателем завкома у нас на фабрике. Увезли и все. Говорят, что он – враг народа. Да какой он враг? Он с моим отцом воевал в Первой конной армии Буденного.

– Помолчи, Надежда. Не волнуйся за меня. Я к девяти часам утра вернусь домой. Майор не обманывает тебя, просто так надо.

Он вышел из комнаты, а она перекрестила сначала его спину, а затем и себя.

***

Тарасов сидел на стуле напротив майора Виноградова и молчал. Он просто не знал, что ответить на поступившее от него предложение. Зиновий Павлович предложил Александру пройти ускоренные курсы в разведшколе и вместе с Проценко перейти линию фронта. Для этого его введут в оперативную разработку, согласно которой он должен совместно с ним совершить побег из мест лишения свободы.

– Почему ты молчишь, Тарасов? Я думаю, не из-за страха?

Тарасов усмехнулся. Вопрос майора явно насмешил его.

– Ничего не боятся лишь больные на голову люди, товарищ майор. Там на фронте все ясно, там враг за линией окопов. Я думаю, смогу ли я оправдать это высокое доверие? Это раз. А, во-вторых, вы сами все знаете. Я за полтора месяца потерял двух детей и сейчас думаю, что случится с моей семьей, если я сложу голову там, за линией фронта? Кто им поможет? Ведь для всех я буду предателем. Ладно, я, а что будет с ними?

В кабинете повисла тягучая тишина. Время было раннее, и комиссариат внутренних дел был еще пуст. В соседнем кабинете пробили часы. Александр отчетливо услышал семь ударов.

– Я не буду многого обещать тебе, Тарасов. Идет война, и я тоже в любой момент могу быть отправлен на фронт. Однако пока я буду сидеть в этом кабинете, я буду помогать твоей семье, чем могу. Ты, конечно, можешь отказаться от этого непростого предложения, но ты у нас единственный человек, с кем Проценко может пойти на контакт. Других людей у нас просто нет. Это не я тебя прошу, это нужно Родине, народу, что сейчас воюет с врагом.

– Уж больно сильно сказано, товарищ майор. Я – командир, и, если это нужно для Родины, я готов это сделать.

– Я не сомневался в том, что ты согласишься, Тарасов. Сейчас езжай домой, похорони дочку. Завтра утром я жду тебя в своем кабинете.

– Могу ли я об этом рассказать жене, товарищ майор?

Виноградов посмотрел на него. Этот жесткий и колючий взгляд был до того многословен, что у Александра сразу же пропало желание задавать подобные вопросы.

– Я все понял, Зиновий Павлович, – тихо произнес Тарасов. – У меня больше вопросов нет. Разрешите идти?

– До завтра, – ответил Виноградов. – Не опаздывай. Утром уходит машина в Башкирию, в разведшколу. Дорога длинная, так что оденься теплее.

– Спасибо, товарищ майор.

Александр встал со стула и, развернувшись через левое плечо, вышел из кабинета. Улица встретила Тарасова сильным северным ветром и морозом. У него сразу же замерзли уши, и он, подняв воротник шинели, медленно побрел от комиссариата в сторону железнодорожного вокзала. Домой он вернулся, как и обещал майор, около девяти часов утра. В квартире уже собрались соседи. Старая соседка, открыв псалтырь, стала тихо читать заупокойные молитвы. Надежда, увидев мужа, направилась к нему.