Пилюля - [87]
Проходя мимо Джеджелав, не удержался:
– Хотел, как Вы козликом забить, но как подумал, что козлиной станут называть, и передумал…
– А ти, Жаров – наглэц, – смеётся трэнэр, – будэш с Колобком в основе…
– А Серый? А Амосов? – кую я горячее железо.
– Посмотрым как он мужиков валыт на полэ будэт… Как жэнщин ми знаэм…
Дружное а-ха-ха-ха.
Весёлая у меня команда, но за выгибоны пришибёт, не спрося фамилии… Завтра у футболистов после тренировки политзанятия. Я то буду уже не нападающий, а вратарь. Хоть здесь повезло… Узнал по телефону, когда легкоатлеты на "Динамо" занимаются. Сходим с Большим посмотрим.
Записали семь песен. Больше не влезло. Плёнка на быстрой скорости закончилась через двадцать минут.
Прослушали. Нормально так получилось. Самуил Абрамович после записи быстро ушёл. Ему концерт вести в каком-то клубе. Сидим пьём чай. Наша троица, Мстислав и Любочка с Катей.
– А мне мама жениха нашла. Тридцать лет, а уже начальник отдела в министерстве. Говорит будешь за ним как за каменной стеной. А таких как Серёжа полно вокруг. Только свисни… – с улыбкой говорит Любочка, но глаза то грустные. Катя с жаром продолжает тему:
– А я вот по любви замуж выйду. Если родители будут против – уедем на стройку. В стране каждый год десятки огромных строек начинают. Поживём немного в общежитии, а потом и комнату или квартиру в "сталинке" получим.
– Наивная ты, – делает заключение Мстислав, – В общаге лет десять ждать будешь. А ты же привыкла жить красиво. Это вон твои оруженосцы рады будут такому жилью где каждый день пьянки, разборки на кухне, детский ор и крик до ночи, очередь в туалет…
– А давайте чай пить, – традиционно прерывает дискуссию Пилюля, видя, что Катя сейчас зарыдает…
– У тебя шарф "Торпедо" Горький откуда? – дипломатично перевожу стрелки.
– Папин племянник на прошлой неделе приезжал из Горького. Подарил на день рождения ручку "Паркер 51". Это просто чудо. Ей невозможно плохо писать… Дядя Миша… Так то он мне двоюродный брат. Но, на тридцать шесть лет старше и рождён вне брака. Мой отец его крёстным стал, а родной отец лишь деньги иногда присылал.
Мстислав, видя, что тема всем интересна, продолжил:
– Папа про дядю Владимира так говорил: "Не может пропустить не одной модистки". Вот и мама у Михаила была модисткой. Еврейская родня помогла Михаилу закончить гимназию. Но, его едва не выгнали за участие в революции 1905 года. Он в боевой организации эсэров числился. Хорошо, что никого из сановников не пристрелил, как тогда было принято. Потом у Красина – одного из лидеров партии большевиков долгое время типа бухгалтером был. Видел Ленина много раз. Помогал Камо и Сталину после эксов деньги прятать.
Видя непонимание в глазах Колобка поясняет:
– Эксы. Экспроприации. Отъём денег у царских банков и прочих капиталистов… Так вот, – продолжает брат лихого бухгалтера:
– После октябрьской революции его хотели в правительство, там больше половины были евреями. Но он уже тогда понял, что нужно держаться в тени. В нэпманские годы нажил добра, но по какому-то делу у него всё отобрали. Уехал в Горький, тогда Нижний Новгород, на автозавод. Решал там какие-то дела. В директора не лез. Везде ставил своих людей, а сам числился каким-то завхозом без склада.
Да это прямо подпольный миллионер Корейко с зиц-председателями…
Идём по ночной Москве. Проводили Анечку домой. Завтра она уйдёт с работы пораньше, чтобы меня проводить на поезд. Колобок, хрустя снежной крупой, задумался о чём-то. Через пять шагов озвучил:
– Другой бы на твоём месте сидел бы и не рыпался. Команда собралась – класс. Может и за медали поборемся. Тренер только на вид чудной. А так то – понимает. И чего как говорит Изотов править лыжи в Мухосранск? Здесь и деньги, и почёт…
Э, мой дорогой как ты заговорил. Будем давить гнилые мысли в зародыше.
– А ты заметил Васечка, что состав каждый год чуть ли не на половину тасуется. И тренеров меняют как перчатки. Тут ты со своим характером хорошо если сезон продержишься. А может и раньше вылетишь. Вспомни Тарасова, Гольдина, Коршунова. Заслуженные люди, а выкинули их как ссаные матрасы. С таким руководством будем только у других тянуть всё самое лучшее. А самим что-то новое наиграть не дадут. Так как результат нужен, а с новым получиться или нет – не известно. Поэтому и поеду я в Горький. В новую команду за новым футболом.
– Да просто так сказал, – включает заднюю Васечка, – Там же ни денег, ни условий. Да и примут неизвестно как…
– Вот съездим на разведку… Яшина нужно пригласить. – припоминаю я, – А насчёт денег специальный человек у нас будет. И я кажется уже знаю кто. Да… Купи завтра на стол что-нибудь праздничное… Только не бутылку водки.
22 февраля 1950 года.
После утренней тренировки я попросил у Серого старый спортивный костюм для Большего, а то он в ватнике и в застиранной армейской форме без погон похож на дезертира.
Приходим на стадион. Нахожу нужного человека. Представляюсь. Слышу в ответ:
– Хоменков Леонид Сергеевич. Государственный тренер Спорткомитета. – явно узнавший меня тренер с внимательным взглядом вопросительно кивает.
– Хочу за товарища попросить. Бегает он хорошо. Если не гнать как лошадь на скачках, то и пятёрку и десятку прилично пройдёт. Если потренируете, то готовый чемпион через год-два будет…
