Пилюля - [84]
По рецепту местного повара сделали варёную картошку с подсолнечным маслом. Добавили немного рубленного лука и соли. Пока Колобок размешивал, я чуть слюной не захлебнулся. И только я потянулся за первой ложкой вкусноты на пороге появился кто? Сами знаете кто. Влетела, повесила пальто, скинула обувь. Колобок со вздохом взял за дужку котелок, помахал подруге ложкой, сказав: "Я к Стёпе. Физкульт привет". Та, подтолкнула его плечом к двери, задавая нужное направление. Закрыла дверь на крючок. Молча достала мандаринку, и бросилась мне на шею…
Через час. Не открывая глаз, и чуть не мурлыча из-за моего поглаживания её ушка, Анечка блаженно улыбаясь озадачила:
– Мы тут с девочками поспорили. Как правильно? Матрац или матрас?
– Для немца – матрац, а русскому – по фиг, – в животе заурчало, и я предложил, – А давай в кефирную сходим, там как раз запеканку творожную должны привести… А потом сходим куда-нибудь. Ты куда хочешь?
– Только чур мне запеканку с изюмом… Куда сходить?… Я в планетарии давно не была. Помню с папой ходила… – и что-то припоминая, – Завнебом пальчиком водя, покажет звездомедведЯ…
– Ну, планетарий, так планетарий, – сказал я бросая матрас на койку.
Почти сразу после образования СССР были выделены средства для начала строительства Московского планетария. Молодое государство рабочих и крестьян не жалело денег на популяризацию науки. Пока мы шли по Парку Неба подруга носилась вместе со школьниками вокруг планет и звёздных систем и, подбежав шептала мне в ухо:
– Похожа я на Звезду?
У входа висел плакат "Пролетарка, пролетарий, заходите в планетарий". Отстояв в беспокойной очереди состоящей в основном из пришедших группами и классами студентов и школьников, мы двинулись внутрь здания похожего на огромное яйцо инопланетного происхождения.
Вместе с толпой школьников и студентов прослушали рассказы экскурсовода на астрономические темы. Посмотрели на звёздный купол и услышали, что студенты пришли на лекцию академика Опарина. Моя дорогая загорелась:
– А давай сходим. Сколько сейчас? Мне к 15–00 нужно в театр-студию. Маргарита Лифанова просила прийти. Там сценарист и композитор будут песни для фильма отбирать. – и, видя как я морщу нос, добавила, – если песню включат в фильм певице авансом выплатят тысячу рублей. А я так туфли хочу… Те, что Стёпа починил – снова развалились… Их мама ещё до войны носила…
– Ну, ладно, – соглашаюсь я, – сначала лекция, потом театр…
Лекционный зал был полон. Только встали у стеночки – вошёл представительный мужчина в очках с аккуратной бородкой. Некоторые слушатели по привычке встали приветствуя учителя. Я, глядя на академика, подумал:
Породистый. Сразу видно – из бывших.
Лектор популярно рассказал про теорию возникновения жизни на Земле, описав процесс превращения неживой природы в живую. Затем начались вопросы. Моя егоза, подпрыгивая с вытянутой рукой, привлекла внимание академика и он спросил:
– А Вы что хотите узнать, милая барышня?
Зал засмеялся, а храбрая медсестра парировала:
– Я – комсомолка, а не барышня. Меня и моих подруг интересует, когда будут практические результаты теории "живого вещества" Ольги Борисовны Лепешинской? И как вы думаете когда люди научатся из неживого делать живое?
– Уважаемая комсомолка. Вы в каком институте учитесь? Или закончили уже? Что? Только собираетесь? Хотел бы я чтобы у меня были такие красивые студентки…(веселье в зале) Практически превращение живого из неживого описано в одной популярной когда-то книге. В Библии. Ольга Борисовна за свою работу получит Сталинскую премию и звание академика. А вот умение оживлять это уважаемая… Как Вас? Это уважаемая Анечка – ящик Пандоры, открыв который человечество может погибнуть.
Прям почти слово в слово повторил слова конструктора с дня рождения Мстислава…
Заходим в театр-студию киноактёра. Встречаем Маргариту у концертного зала. Она поясняет диспозицию:
– Сейчас товарищи Эрдман и Блантер выбирают песню для сцены в английском ресторане. Николай Робертович на прошлом просмотре дал задание подготовить «Бай мир бисту шейн», но Матвей Исаакович сказал, что эту лихую еврейскую песню непременно зарубят и предложил прослушать отрывки из советских вариантов, исключая утёсовский "Барон фон дер Пшик".
Складываем одежду и садимся. Три девушки в белых фуражках и морских костюмах исполняют джазовый вариант популярной в моей молодости дворовой песни "В кейптаунском порту". Начальство недовольно. Песня слишком длинная. Нужно пару куплетов и изюминку. Типа вишенки на торте. Я вспоминаю припев из популярного в годы перестройки мультика. Вокал у девушек неплохой – потянут.
– Извинтите, товарищи, – обращаюсь я к местным начальникам, – Можно я предложу свой вариант певицам?
Лифанова яростно кивает головой глядя на приёмную комиссию. Те, узрев её потуги, разрешают переделку номера. Удаляюсь с девицами за кулисы, а Анечка поёт "Зорьку алую". Потренировавшись пару раз, выходим. Я на гитаре играю мелодию еврейской песни, девушки поют…[50]
– Вот это вот "Ла-ла-ла" вместо припева покажет моральное разложение загнивающего капитализма. – так сформулировал своё "добро" автор знаменитой "Катюши".
