Пилюля - [80]
Невский проспект в эпоху моей молодости назывался Бродом или Бродвеем. Помню заходили в кондитерскую "Север" попить кофейку или в кафе-мороженное "Лягушатник",прозванное в шестидесятые так из-за больших зелёных диванов, и имевшее богатую историю. Здесь в старые времена бывали Чехов и Достоевский. Чемпион мира Алёхин в молодости играл здесь в шахматы на деньги. А ещё "Лягушатник" звали "бабьим баром" из-за того, что здесь подавали шампанское.
Помню, как ходили с ребятами в храм Спас-на-Крови читать на потрескавшемся фасаде надписи и просьбы типа "Господи, помоги мне сдать зачёт по научному коммунизму". На Петроградской стороне стоит Петропавловская крепость, но стрелять из пушки в полдень начнут позднее.
Подъезжаем. Гостиница "Англетер" которую многие советские люди помнят как место смерти Сергея Есенина сейчас называется "Ленинградская". Здесь нам предстоит прожить сутки. Коротков объявляет, что через час собираемся на обед в "Астории", потом отдых. Завтра утром прокатимся на стадион, покатаемся часок и назад в гостиницу до матча.
У меня на этот день большие планы: университет – изобретение томографа, игрок сборной СССР и будущий капитан "Зенита" левый крайний Саша Иванов, клад в Гостинном дворе.
Ха, почти как у барона Мюнхгаузена…
Забросив вещи в четырёхместный номер, быстренько добрался до Гостинного двора. В 1965 году тут нашли клад из золотых слитков. Мой одноклассник работавший прорабом в ГлавЛенинградСтрое водил меня на экскурсию в помещение бывшего Ювелирного Дома Морозова. Больше ста килограмм червонного золота было замуровано под полом. Найдя помещение, ещё раз уточнил у сотрудника здесь ли был Ювелирный Дом. Получив положительный ответ, заспешил на обед в "Асторию". Начальство злить не надо.
Повернув на улицу Гоголя, заметил, как элегантная дама выходя на тротуар поскользнулась, и упала бы не подхвати я её за талию. Когда испуг прошёл, красивая женщина попросила меня представиться и протянула две контрамарки на балет "Раймонда".
Меня и в Москве приглашали на "Раймонду сходить – у Ромма билеты пропадали. Там известная танцовщица выступала, что станет иконой советского балета. А после развала Союза скажет, что фашизм для неё лучше коммунизма. Многие из нашей интеллигенции охотно бы в сорок первом согласились бы поменять "Московское" пиво на "Баварское". В той моей России двухтысячных часть молодёжи тоже готова служить кому угодно лишь бы доллары-рейхсмарки платили…
– Там про любовь. Вам понравится. – сказала она, и добавила, – Наталья Михайловна Дудинская, балерина. А Вы здесь по делам службы? Что? Хоккей? Завтра? Что ж попрошу мужа достать билеты. Никогда не была на хоккее. Всего доброго, Юрий.
Контрамарки оказались на завтрашний вечер, когда нам улетать. Придётся отдать кому-то… Захожу в ресторан "Астории". Высокий потолок, колонны, мозаичный пол – весьма впечатляет. Сажусь за столик нашей четвёрки. У Боброва здесь, как и в других городах, есть подруга. Виноградов шутит:
– По маршруту всех хоккейных и футбольных матчей нас сопровождает "Голубая дивизия"… Так называют девушек мечтающих провести вечер со спортсменами. Ты как, Юрок? А может двух потянешь?
Ржут. Хорошо быть молодым. Отоспался, прогулялся и никакого тебе похмелья. Снова готов весь вечер куролесить.
– Нет, – говорю, – У меня другие планы.
– Ну, смотри, – вещает капитан проглотив ложку солянки, – завтра после игры пара часов будет для отдыха. Только свисни…
Прохожу мимо величественного Исаакиевского собора. Мне нужно через Дворцовый мост доехать до Стрелки Васильевского острова. Слева проплывают в морозном окне Александровский сад и Адмиралтейство, справа – Эрмитаж. Захожу в университет.
Иду по коридору и вижу знакомое лицо. Виктор Залгаллер вёл у нас во Дворце Пионеров математический кружок. Здороваюсь, спрашиваю:
– Извините, товарищ. Где можно найти физика Александра Михайловича Прохорова?
– Он на кафедре электрофизики что-то с товарищем Лебедевым обсуждает.
За столом в окружении учебных стендов и приборов сидели два светила науки. Прохоров дал мне пять минут для изложения вопроса. Посмотрел бумаги. Подключил Лебедева к обсуждению вопроса. Через час, обменявшись координатами и дальнейшими планами по проекту, мы разошлись весьма довольные друг другом.
Теперь Иванов. Я был пару раз дома у своего капитана. Вот и сейчас вспомнив дом, пытаюсь найти квартиру. Первая попытка – неудачная. Но, мне тут же подсказали где найти Сашку-футболиста. Звоню в дверь.
Здороваемся. Разговариваем потягивая чаёк на кухне. Он не горит желанием уезжать из Ленинграда. Его зовут в "Зенит", но договора пока нет. Я рассказываю про Маслова, про новую команду, про новые идеи. Постепенно Саша проникается:
– А у нас и сборная СССР будет?
– Будет. Маслов такую команду соберёт, что на следующий год за медали в классе "А" будем бороться. А в "Зените" у тебя ещё неизвестно как пойдёт.
Ха. Неизвестно. Да бомбардиром станет. Штук пятнадцать наколотит.
Дожал таки молодого парня. Поедет с нами на просмотр в Горький. О чём и звоню Маслову с телефонной станции. Бреду к гостинице. Смотрю на тёмные улицы, на мелькающих прохожих и думаю:
