Пилот-девица - [9]

Но о таких отвлеченных материях в Красноселье почти никто понятия не имел, а московитскими погодами и подавно не интересовался. Так что всякий в Красноселье называл текущее время года по-местному — червен, то есть июль.

Восемнадцатилетняя Василиса, дочь Воеводы, шла по едва намеченной тропе через дубраву с заплечным ларем на спине.

На голове у нее, по муромскому обычаю, красовался изукрашенный вышитыми цветами платок, густые русые волосы были заплетены в две косы.

Сарафан она надела дорожный — старый, неброский и, главное, с заплатами. Зачем новое платье переводить? Да, Василиса могла по праву считать себя очень рачительной девушкой.

На плече она несла дорожный посох.

Основательная палка с набалдашником была скорее данью местной традиции. Волков в этой дубраве отродясь не видывали, да летом звери эти и не опасны, корму всюду полно. Болот на ее пути тоже не ожидалось. Но этот посох всегда брала в дорогу покойная мать Василисы, Злата. А Василиса сызмальства хотела быть похожей на нее во всех мелочах.

Если бы кто-нибудь читал маленькой Василисе сказку «Красная Шапочка», она бы, следуя изгибам лесной тропы, неровен час подумала, что похожа на ее бедняжку-героиню.

Но сказок Василисе никто не читал, она была младшей из трех детей и родителям было не до чтений.

Правда, девушка могла бы прочесть эту сказку самостоятельно — разбирать буквы после семи классов школы она умела, и пребойко! Но не случилось. В библиотеке волостного центра были все больше полезные книги — про рукоделье, кулинарию, на худой конец про болезни крупного рогатого скота.

Идти через лес Василиса не боялась.

Ну кто тут может быть? В соседних деревнях люди добрые. Лиходеев вон позавчера всех деревенские мужики перевели. А нечисть?.. Нечисть ее тоже не пугала. Днем-то, и это любому известно, нечисть спит!

Василиса держала путь в Хмельной Лог, к жилищу волхва.

Волхва звали в деревне обычно по-простому, Волхвом.

Но по бумагам, говорила Василисе ее подруга Голуба, прозывался он Осьмиглазом.

Василисе находила, что это имя очень подходит Волхву. Ведь взгляд у него был настолько цепким и проницательным, столько силы лучилось в нем, что, казалось, глаз у него больше, чем у обычных людей. Например, восемь. Почему бы и не восемь?

В этой истории с лиходеями Волхв в очередной раз доказал свою «осьмиглазость».

Это он посредством ворожбы установил, что через седмицу ждет жителей села Красноселье набег лиходеев. Осьмиглаз, поговаривали, увидел всё это в пламени священного огня, разожженного искрами от кремней, упавших некогда с неба. А стало быть, посланных самим Перуном.

В деревне репутация Волхва-Осьмиглаза была безупречной.

Поэтому селяне поверили ему сразу же и без всяких сомнений, которые могли бы возникнуть у их более цивилизованных сородичей.

На резонные вопросы «Откуда Осьмиглазу ведомо, что собираются делать трапперы, которые зачастую сами с утра не знают, кого будут грабить вечером?» у селян ответов не было. Да они их и не искали.

Узнав от Осьмиглаза о том, что трапперы нападут на деревенское овечье стадо, и что случится это через семь дней, Воевода, отец Василисы, тотчас послал за Ветераном, который жил поблизости, но особняком.

Ветеран занимал охотничью избушку на берегу Утиного озера и был связан с деревней Красноселье узами гостеприимства. А славился он тем, что стрелял преотменно и крепко разбирался в ратном деле.

Наслушавшись по окончании последнего трапперского грабежа, когда деревенские не досчитались двухсот овечьих голов, бабского вою и мужских матюгов, Ветеран в сердцах бросил, что, кабы он знал загодя и наверняка, когда пожалуют гости, уж он бы смог обустроить все так, чтобы пришельцы с орбиты умылись кровушкой, наелись землицы и убрались ни с чем.

Правда, когда Ветеран произносил эти речи, он был порядком пьян. Не все приняли его слова всерьез, многие сочли за хмельное бахвальство.

Но Воевода, как ни странно, принял. И когда ему донесли о предсказании Осьмиглаза, немедля принес Ветерану богатые подарки.

Да не только принес, но еще упал Ветерану в ноги и посулил ту часть добычи, которую тот сам себе захочет. Воевода просил Ветерана оградить стадо от трапперских посягательств и отвадить лиходеев от пастбищ Красноселья навсегда.

Ветеран не долго думая согласился — все равно в июле охоты никакой. А делать-то что-то надо!

Василиса помнила, какими сумасшедшими были дни накануне прилета лиходеев.

На дубах строили гнезда на манер птичьих — чтобы мужики могли таиться там в засаде.

В камышах обустраивали неприметные шалаши для засадной ватаги. Да так обустраивали, серьезно, с фольгою внутри — чтобы обмануть хитрые приборы лиходеевых воздушных кораблей, которые умеют распознать человека по его теплу в траве и камышах.

По указанию Ветерана мужики даже убрали коряги, нанесенные весенним паводком, с осушной отмели близ пастбища — чтобы летающие машины лиходеев могли сесть там точно так же, как во время предшествующих трапперских грабежей.

Бабы тоже без дела не сидели.

Одни снаряжали дымовые шашки. Другие — мастерили зажигательные снаряды. А Василиса с подругами при помощи своей прялки наматывала на чопы паклю и веревки, чтобы летающим кораблям забить гузно.