Пилигримы - [10]
Команды не последовало. Просто распахнулись ворота крепости, и воевода Родияр первым сделал роковой шаг в неизведанное. Ободриты бежали молча, стараясь производить как можно шума и на ходу перестраиваясь в фалангу, способную охватить вражеский стан. Земля загудела от тысяч ног, и этот гул не мог не разбудить датчан, не ждавших, похоже, от своих врагов такой прыти. Тревожные крики в их лагере почти заглушили топот наступающих славян.
– Зарево! – крикнул Базиль, указывая в сторону моря. – Руги жгут датские драккары!
Этот крик подхлестнул наступающих, которые обрушились на чужой стан, словно приливная волна во время шторма. Навстречу им ринулись заспанные шоненцы и ютландцы, не потерявшие присутствие духа, несмотря на внезапность нападения ободритов. Какие сигналы подавали их гнусавые рожки, Филипп понять, естественно, не мог, но датчане вняли призыву вождей и стали стремительно покидать лагерь. Похоже, они отступали к лесу, дабы под прикрытием деревьев построиться в фалангу. Однако воеводы ободритов разгадали их план, и, судя по свету факелов, пытались обходным маневром, оттеснить своих врагов к болотам. Впрочем, Лузаршу сейчас было не до затей полководцев, он оказался в самой гуще сражения и безостановочно работал мечом, повергая на землю своих врагов одного за другим. Филипп всегда слыл искусным бойцом, но ему пришлось приложить все свое умение, дабы уцелеть в рукотворном аду. К счастью он был не один. Слева его прикрывал Глеб Гаст, справа – воевода Родияр, орудовавший тяжелой секирой. У благородного Глеба не было щита, он бился двумя мечами – искусство неведомое на Востоке и не слишком распространенное на Севере. Во всяком случае, последователей у Гаста оказалось немного. На глазах потрясенного Филиппа Глеб сокрушил рослого датчанина страшным рубящим ударом в голову и тут же поразил другого в грудь, выбросив левую руку вперед. Филипп перенес вес тела на правую ногу, принял на щит чужую секиру и нанес разящий удар в бок своему противнику с выносом меча из-за спины. На датчанине был панцирь, но удар шевалье пришелся точно между стальных пластин и поверг противника на землю. Глеб, Филипп и Родияр прорубались к роскошному шатру, принадлежащему, надо полагать, одному из датских князей. Во всяком случае, ободритский воевода именно Канута вызывал на бой низким воющим голосом. Трудно сказать, услышал ли конунг этот призыв, но навстречу Родияру ринулась целая толпа разъяренных датчан, готовых разорвать на куски обнаглевшего врага. Судя по двойным кольчугам и отделанным серебром шлемам, это были телохранители датского вождя. Был ли среди них сам Канут, Филипп так и не разобрал. Зато сумел спасти Родияра от верной смерти, рубанув мечом по уже занесенной над его головой руке с булавой. Воевода только сверкнул глазами в сторону шевалье, но, надо полагать, оценил по достоинству чужую расторопность. Какое-то время, показавшееся Лузаршу вечностью, они с трудом отбивались от десятка разъяренных датчан, далеко не последних рубак в этом мире. Филипп юлой закрутился на месте, орудуя не только мечом, но и щитом. Щит он, впрочем, скоро потерял. Обтянутое кожей и скрепленное стальными полосами дерево не выдержало удара датской секиры и разлетелось в щепы. Лузарш выхватил из-за голенища сапога длинный нож, подаренный когда-то Венцелином фон Рюстовым, и поверг своего обидчика на землю колющим ударом в шею. Кажется, кто-то из двоих, либо Глеб Гаст, либо Родияр сумели достать князя Канута. Во всяком случае, среди датчан возникло замешательство. Трое уносили поверженное тело, а остальные пытались прикрыть их отход. Родияр ревел как бык, пытаясь прорваться к раненному конунгу, но врагов вокруг становилось все больше, и свою добычу он, кажется, упустил.
– Канут, я еще доберусь до тебя! – прорвался сквозь шум боя его крик, но ответа с той стороны не последовало. Разбитое датское войско стремительно откатывалось к морю, где горели в заливе их многочисленные суда. Если судить по языкам пламени, старательно лизавшим почерневшее небо, то ругам удался внезапный налет. Захваченный преследованием Филипп не услышал призывного звука рога, и Глебу Гасту пришлось его придержать.
– Отходим, – прокричал он в самое ухо Лузаршу. – Похоже, алеманы пошли на штурм.
Собственно ничем другим германские крестоносцы не могли помочь своим гибнущим союзникам. От поля развернувшейся битвы их отделяло Зверинское озеро, которое можно было пересечь только вплавь. А идти в обход крепости по болотам да еще в ночную пору алеманы не решились. Именно поэтому Генрих Лев и Конрад Бургундский бросили своих рыцарей и кнехтов на стены. Их отчаянная попытка могла бы завершиться успехом, учитывая то обстоятельство, что большинство ободритов сражались с датчанами, но, к несчастью, для врагов, князь Никлот предусмотрел и такой оборот дела, оставив в крепости почти тысячу отборных бойцов. Ободриты сумели отбить первую атаку, а быстрое возвращение в город их товарищей и вовсе сделало бессмысленным этот ночной штурм. Однако вожди крестоносцев, видимо, не сразу поняли, что количество обороняющихся увеличилось в несколько раз, и продолжали гнать несчастных кнехтов на южную стену. Увы, их атака захлебнулась раньше, чем искусные мастера успели установить таран напротив добинских ворот. Неудача крестоносцев могла бы остаться локальной, если бы ободриты не сделали вторую вылазку за сегодняшнюю ночь. Правда, они не стали штурмовать хорошо укрепленный лагерь алеманов, зато сожгли практически все осадные машины, выдвинутые к крепости, и перебили несчастных кнехтов, не успевших отойти от Добина. Генрих Лев бросил на помощь пехотинцам рыцарскую конницу, но ободриты не приняли боя и в полном порядке отступили в крепость. Филипп участвовал в обороне стен, но ко второй вылазке, возглавляемой самим Никлотом, он не успел. Впрочем, она была непродолжительной, ободриты вернулись в Добин раньше, чем наступил рассвет.
Когда измена прячется за улыбками самых близких по крови людей, когда любовь оборачивается предательством, когда на твоих глазах убивают друзей, когда дорога к Храму приводит в ад, тебе остается только один путь — из мира людей в мир стаи. Путь Черного колдуна, путь последнего меченого,— это путь дьявола во плоти, разрушающего все, к чему прикасается его рука. Кровавый загул Беса Ожского, сына Тора и внука Туза, дорого обходится и Храму и Лэнду. Тяжелые сапоги завоевателей топчут землю, которую защищали его предки.
Боги редко ладят друг с другом, но еще чаще спорят меж собою их печальники. Языческая Русь восстала прочив новой веры, что так пришлась по сердцу кагану Битюсу. А в центре этой круговерти из интриг, кровавых схваток, заговоров и мятежей возвышается фигура ведуна Драгутина, про которого даже близкие к нему люди не могут сказать с уверенностью – оборотень он или человек…
Великий Рим, Вечный Город на семи холмах, стоит на грани краха. Неукротимые варвары готовы утопить в крови последний островок античной цивилизации и на столетия погрузить мир во мрак. Наступает эпоха, когда выживает только самый сильный. И лучше всех это понимают в Константинополе. Византийские императоры готовы пожертвовать Вечным Городом ради спасения Византии и христианской веры. Ибо не варвары главные враги полуразрушенной империи, а языческие жрецы со своими идолами, жаждущими ромейской крови. На чьей стороне окажется правда, кто победит в жестокой схватке: повелитель готов Тудор и вождь свирепых франков Ладион, отрекшиеся от древних богов и обретшие новую силу в христианстве, или темный князь Сар, мрачный язычник, которого боятся все жители Ойкумены, а в народе называют ведуном?..
Империя теряет свои земли. В Аквитании хозяйничают готы. В Испании – свевы и аланы. Вандалы Гусирекса прибрали к рукам римские провинции в Африке, грозя Вечному Городу продовольственной блокадой. И в довершение всех бед правитель гуннов Аттила бросает вызов римскому императору. Божественный Валентиниан не в силах противостоять претензиям варвара. Охваченный паникой Рим уже готов сдаться на милость гуннов, и только всесильный временщик Аэций не теряет присутствия духа. Он надеется спасти остатки империи, стравив вождей варваров между собою.
Империю захлестнула волна нашествий. Северные варвары — готы и вандалы — разоряют города и села, стучатся в ворота Константинополя и Рима. Честолюбцы рвутся к власти, не щадя ни ближних, ни дальних. Императоры возносятся на вершину волею солдатских масс, чтобы через короткое время сгинуть в кровавом угаре. Спасти государство может только христианская вера, так думают епископ Амвросий Медиоланский и божественный Феодосий, коего льстецы называют Великим. По их воле разрушаются храмы языческих богов, принесших славу Великому Риму.Но истовая вера не спасает там, где властвует меч.
Роль и место магии в современном нам мире, интерес нынешнего общества к оккультизму, астрологии, проблемы пиар-технологий, взаимоотношений человека и власти любимые темы автора. Любимым жанром является юмористическая фантастика, которая как считает Шведов, помогает людям адаптироваться в меняющемся мире.Помимо фантастики, работает в детективном жанре. Цикл рассказов «Фотограф» опубликован в газетах «Собеседник. Детектив» и «Вечерний Новосибирск».
«Рагнарек» — это повесть-фэнтези из времен далекого прошлого (порядка 10 тыс. лет назад) германцев-асов, славян, литвы и кельтов-ирландцев (ванов), иранцев и индийцев (ариев). Повесть написана на основе исследований мифологии этих народов и их современных языков. События повести происходят после окончания последнего европейского оледенения, когда, вскоре после него многие из племен переселились обратно в Европу.
В книге вы не найдете сахарной любви, только суровая и жестокая реальность бытия девяностых и восьмидесятых лет. Пророчество, убитое дитя, выброшенное, как кусок мяса, в чужой мир. Выжить и вернуться, чтобы спасти тех, кто убивал. Но прежде – выжить. Выжить любой ценой в чужом и враждебном мире, когда тебя преследует Голлем, созданный магами, чтобы закрыть память, закрыть дорогу в свой мир, лишить самых дорогих людей. Взросление героя, борьба за выживание в чужом социуме, преодоление судьбы.
Габриэль происходит из семьи потомственных ведьм. Погибая на своём чёрном венчании с Князем тьмы Аратроном, вследствие внезапного нападения религиозного сообщества экзорцистов, назвавших себя Орденом очистителей веры, она возрождается вновь, попадая при этом в семью графа Баугмер, одного из основателей Ордена очистителей веры. Появившись в образе маленького ребёнка-подкидыша, которого подкидывает к дверям семейства Баугмер горгулья Бетор, в прошлом одна из рыцарей самого Князя тьмы Аратрона, которая теперь несёт свою главную миссию охранять жизнь перерождённой Габриэль.
Джордано шел вперед, к месту своей казни, выискивая в толпе собравшихся знакомое лицо. Черный камень, что он сжимал в руке, казался горячим, готовым вспыхнуть огнем. Встретившись взглядом со старым другом, Джордано незаметно выронил камень, который тут же был подобран мальчишкой, молнией пробежавшим мимо, а затем исчезнувшим среди сотен людей. Костер под ним вспыхнул и медленно разгорался. Люди ждали криков боли и страха, а он лишь смотрел в изумрудные глаза египтянина и видел в них не отражение души, а целый мир, творимый невидимыми монадами.
Начало семнадцатого века. В руки дочери князя Турчинова попадает медальон, владеть которым могут только избранные. Обладая даром от рождения и получив силу медальона, Даше предстоит стать первой среди равных, но хочет ли она этого? Неужели это ее судьба? Она сама этого еще не знает, но интриги уже плетутся и смертельно опасные игры уже втягивают ее в водоворот событий.
После долгих лет ужаса и террора в Альбионе настал Золотой век, эпоха мира и процветания. Страной правит королева Глориана, чья империя охватывает большую часть известного мира. Ее любят подданные, перед ней преклоняются иностранные послы, но чудовищное прошлое не отпускает ее, и призрак правления ее отца, безумного короля Герна, незримо витает над совершенной страной, отравляя страхом все вокруг.Хрупкое равновесие мира поддерживает канцлер королевы, творец новой просвещенной эпохи лорд Монфалькон. Он еще не знает, что, допустив лишь одну ошибку, приведет в действие зловещий план, способный погрузить Альбион в хаос и отчаяние, не подозревает, что сплетенная им изысканная паутина интриг и шпионажа вскоре обернется против государства, а его самый блестящий шпион, капитан Квайр, злодей без страха и упрека, пойдет против собственного хозяина.
Уходят один за другим доблестные паладины, освободители Гроба Господня. А их дети далеко не всегда способны удержать завоевания отцов. Гордые бароны спорят о своих правах с королями, не считаясь ни с внешней опасностью, ни со здравым смыслом. Между тем судьба государств крестоносцев висит на волоске. Византия грезит о былом могуществе. Император Иоанн твердо намерен прибрать Антиохию к рукам, но у него появляется соперник – Иммамеддин Зенги, прозванный Грозным Эмиром. Дабы удержать Святую Землю под властью Рима, папа Гонорий идет на беспрецедентный шаг – благословляет деятельность ордена нищих рыцарей Храма, призванных с оружием в руках защищать христианскую веру.
Иерусалим пал под ударами христова воинства, однако о мире в Святой Земле приходится только мечтать. Велика добыча, доставшаяся крестоносцем, но еще более велики аппетиты их вождей. Богатая Антиохия становится яблоком раздора между Боэмундом Тарентским и Раймундом Тулузским. А из Европы уже катит вторая волна жадных до добычи рыцарей. Исламский мир просыпается перед лицом опасности и готовиться дать захватчикам нешуточный отпор. Увы, среди сельджуков и арабов нет согласия. Эмиры спорят о власти с султаном, и пришлые франки находят союзников там, где вроде бы их невозможно найти.
Крестовый поход, объявленный папой Урбаном, всколыхнул всю Европу. Тысячи людей ринулись на Ближний Восток с оружием в руках, дабы показать свое рвение в христианской вере и заслужить отпущение грехов. Однако император Генрих не поддался общему порыву. У него свои цели. Ведун из Арконы, предавший своих богов, обещает императору добыть чудесный камень, дающий право на бессмертие и власть над миром. Око Соломона вот уже многие века храниться в подземелье древнего храма, лишь в последние столетия ставшего мечетью.