Пиковая дама - [53]

— Что я должен был видеть?

— То, что она шлюха и убийца, например.

— Это всё слухи.

— Не слухи, Винтер! Правда. Ко мне подходят её любовники днём, а призраки — ночью. Видя деяния Эммы, уж прости за тавтологию, изнутри, я могу с полной уверенностью заявить — у неё отвратительные друзья и омерзительные цели. По крайней мере такими их вижу я. И от всего это я бы с радостью избавилась. Но кое-что я бы с радостью у твоей кузины позаимствовала — возможность постоять за себя. Она была сильной ведьмой. Я — нет. Я чувствую себя овцой, угодившей в волчью стаю. Конечно, это не значит, что я сдамся, но шансов не много. Впереди у меня встреча с Хантером. Со всеми вытекающими. А ты спрашиваешь, чем я недовольна? Причин достаточно. И меньше всего меня заботят твои подружки, уж поверь.

У вас под носом убивают людей, а всё, что заботит тебя и тебе подобных — интрижки, связи, новые подружки, бесконечные сплетни. Кстати, если уж дошло до обсуждения этого вопроса, скажи, ты на самом деле не видишь, что Аза влюблена в тебя по уши? И что ты делаешь ей больно на каждом шагу? Кто ты? Дебил или козёл?

Не дожидаясь ответа на вопросы, я поспешила уйти.

Пора было в библиотеку, где меня уже должен был ожидать Блэйд.

Магические шары, висевшие прямо в воздухе, разгоняли мрак.

Коридор, ведущий в Библиотечную Башню, был глухой, без окон. Он напоминал мрачные, загадочные ходы. Одним своим видом обещая множество тайн, как в игре-квесте, в которые я в своё время любила играть. «Найти золотой ключ — спасти жизнь невесте Дракулы».

В каменных нишах притаились высокие вазы с сухими икебанами.

Стены украшали картины. Изображения из-за освещения просматривалось плохо, но, если кто-то интересовался, над картиной сама собой вспыхивала очередная сфера, стоило интересу угаснуть, гасло и освещение.

Пол покрывала ковровая дорожка с затейливым орнаментным рисунком.

Атмосфера была готическая, но не жуткая.

Двустворчатые двери библиотеки распахнулись сами собой, стоило к ним подойти.

И я замерла в немом изумлении.

Пространство, почти бескрайнее, заполняли книги. Стеллажи уходили вверх и вниз, располагались как вдоль стен, так и по центру. Стремянок не было. Вдоль стеллажей бежали винтовые металлические лестницы, перемещаясь наподобие волшебной Хогвартской.

Освещение было теплым, золотистым и мягким, как сияние. И так же, как у портретов, осветительные сферы вспыхивали сами по себе около нужной книги.

Одна из стен провернулась с лёгким скрипом, открывая нечто вроде ниши с уютным столиком, креслицем и большой серебряной чашей, исписанной символами, значение которых с моего места было не разглядеть. Ниша закрылась за покинувшим её студентом.

Он шагнул на лестницу, и та начала движение, вырастая, поднимаясь к светящемуся под голубым небом куполу, покрывающему башню. В ту же секунду другая лестница поднялась откуда-то далеко снизу до площадки, где стояла я. С неё вспорхнула стайка студенток.

— Ты пришла раньше? — прозвучал знакомый голос у меня за спиной.

— Боялась, что пока буду искать библиотеку, опоздаю, — улыбнулась я.

— Ах, да! Госпожа Алина, наверное, в этой библиотеке первый раз? — в тоне Блэйда сквозила лёгкая насмешка.

— Так и есть. Поэтому тебе предстоит поработать проводником. Иди вперёд.

Блэйд первым шагнул на висевшую перед нами платформу, трансформировавшуюся в лестницу. К сожалению, она не вознеслась вверх, взлетая, как мне бы того хотелось, а стала опускаться. В лицо повеяло влажной прохладой полуподвальных помещений.

Лестница зависла напротив одного из стеллажей.

Блэйд взмахнул рукой и книжный шкаф повернулся, открывая точно такую же нишу, что я видела. Круглый столик, крытый зелёной бархатной скатертью. Свечи с канделябрами. Мягкие пузатые креслица, одно напротив другого, разделённые столиком. Уютно, как в хорошем ресторане. Так и хочется на край стола чашку кофе пристроить.

Я почти ощутила его бодрящий аромат.

— Что это такое? — кивнула я на серебряную чашу.

— Информатор, — небрежно уронил мой гид, падая в кресле. — Ты говорила, что умеешь рисовать?

— Умею. Хочешь, чтобы я что-нибудь нарисовала?

— Мой портрет осилишь?

— Я не портретист. С натуры рисую не очень.

— Увиливаешь?

— Полноценного портрета обещать не могу. На это элементарно нет времени. А вот набросок, пожалуй, может и получиться.

— Пусть будет набросок, — кивнул Блэйд.

— На чём рисовать?

Блэйд усмехнулся и ленивым жестом провёл ладонью над Информатором.

— Бумагу и карандаш, — чётко произнёс он.

Вспышка. В воздухе над чаном завис пергамент и карандаш, дожидаясь, пока их возьмут в руки. Восхищение, наверное, было написано на моём лице большими буквами. Просто реализованная сказка: «Горшочек — вари!».

— У этого Информатора можно потребовать всё что угодно?

— Всё, что может иметь непосредственное отношение к обучению: перья, тетради, книги. А также любую информацию практически по любому вопросу, кроме той, что из запретной секции, — проинструктировали меня, укладывая на стол передо мной принадлежности для рисования.

— Пока я буду рисовать, ты мне расскажешь, что планируешь делать, чтобы…

Я поколебалась с выбором выражения: «насолить Ханту», «отомстить Ханту», «спасти мир от Ханта». Всё звучит слишком пафосно.