Пиковая дама - [52]

— Как самочувствие, Эмма?

— Всё хорошо.

— Мы можем поговорить?

— Я тебя слушаю.

Винтер раздражённо постучал пальцами по столешнице:

— Наедине.

Я почувствовала, что не хочу разговаривать с кузеном. Особенно наедине.

А ещё два дня назад я была бы на седьмом небе от подобной перспективы.

— Хорошо, — пришлось согласиться, хоть и без особого энтузиазма.

Эвелин провожала нас встревоженным взглядом. Во взгляде Азы была тоска.

Мы вышли из столовой и молча, плечом к плечу, дошли до одного из тупиков, прячущихся под пышными гардинами. Место напоминало альковы, нарочно созданные для уединения.

Здесь мы остановились. Я повернулась к окну, делая вид, что рассматриваю открывающийся отсюда пейзаж.

Верхушки некоторых деревьев уже успело озолотить первым дыханием осени. Жёлтые полосы в дубравах были словно проседь в кудрях у красавицы. А небо после недавней бури умытым, высоким, голубым. Где-то у горизонта лёгкими перьями собирались пока ещё воздушные, круженые облака.

По дорожкам, присыпанным красным гравием, бродили будущие маги. Кто группами, кто — парочками, кто — по одиночке.

— Что ты хотел сказать? — первой нарушила я затянувшееся молчание.

— Ты даже не посмотришь на меня? — явно негодуя, спросил кузен.

Со вздохом я повернулась к нему:

— Что я сделал не так, Эмма? Ты избегаешь меня. Злишься. За что? За то, что пытался защитить тебя от проклятого Блэйда? За то, что пытался помочь?

Что ему сказать? Всё сложно и запутанно.

До приезда в Институт я была на сто процентов уверена, что Винтер самый классный парень на свете. Готова была отдать полжизни за его восхищённый взгляд и взорваться от ревности при одной только мысли о возможной сопернице. И в глубине сердца знала, что моё отношение к нему для него не секрет.

А вот после?

Я по-прежнему считала Винтера классным парнем. Солнечным мальчиком, очень-очень симпатичным. Конечно, он порою был слишком любвеобильным, слишком горячим, как на озере, когда накинулся на Блэйда с кулаками, но, откровенно говоря, моё отношение изменилось не из-за этого.

Я не разочаровалась в Винтере — я просто очаровалась Блэйдом.

Меня неудержимо влекло к мрачному, загадочному юноше. От взгляда карих глаз сердце горько и мучительно сжималось, но почему-то становилось сладко. Стоило появиться в обозримом пространстве тёмному силуэту, как словно включалась сверкающая лампочка и мир начинал играть яркими красками, делаясь ярче, глубже и полнее.

Винтер был ярким и броским, богатым и удачливым, перспективным. Несмотря на свои прибабахи, в целом он хороший парень. Гораздо лучше, чем мог быть, учитывая его социальное положение, окружение и воспитание. И он был влюблён в меня.

А Блэйд — пария в этом обществе. Сирота, нелюдимый одиночка, привыкший не оборачиваться на окружающих людей и их мнение. Идущий своим путём.

И на меня он тоже плевать хотел. Блэйд свято хранил в сердце образ Иланты.

Даже мёртвая, эта девушка сохранила душевное тепло, умела сопереживать и сочувствовать, как никто другой. Из всех, кто встретился мне в новом мире она была самой доброй.

С такой соперницей бороться очень трудно. Она не просто красавица — она личность. К тому же с ореолом мученицы. Вполне заслуженным.

Мне не на что было надеяться. И я не надеялась.

Просто Винтер стал для меня кузеном. Просто кузеном.

Но он хотел быть чем-то иным.

— Так почему ты злишься, Эмма?

— Я не Эмма, Винтер. Я — Алина. Ты так и не сумел понять, что я — не она?

Повисла очередная пауза.

На душе было тяжело, словно я кому-то что-то пообещала, а слово не сдержала. Хотелось уйти, но я не решалась. Хотелось, чтобы Винтер сказал уже что ни будь. Но он молчал.

— Ты просила время? Я тебе его дал. Так? — нарушил он, наконец, молчание. — Чем же ты недовольна?

Он вёл диалог то ли с собой, то ли с отсутствующей кузиной. Но меня точно не слышал. И я сочла это поводом, чтобы разозлиться.

Иногда так бывает (у меня, по крайней мере), причина недовольства в одном, а срываешься, отыскав любой другой повод, который от этой основной причины может находиться на расстоянии в два локтя по карте.

— Да с чего ты взял, что я недовольна? А если даже и так, почему считаешь, что причина в тебе? Молодые люди из рода Дарк, у меня для вас пренеприятнейшая новость — мир не крутится вокруг вас. В Институте огромное количество людей. И причин, по которой я могу выглядеть не слишком счастливой.

Опешивший от того, что на него повысили голос, Винтер несколько раз моргнул, отступая на пару шагов.

Я же ещё и руками жестикулировала!

— Ты хоть что-нибудь вынес из нашего предыдущего разговора? Когда я призналась тебе в том, что случилось? Хоть пальцем о палец ударил, чтобы как-то помочь?!

— А что я, по-твоему, делал на озере?!

— Избил Блэйда. Причём тогда, когда он уже не представлял ни малейшей опасности! Да ты хоть заметил, что он тебе даже не сопротивлялся?! Судя по всему — нет. Ты ничего не замечаешь кроме себя и своих желаний?!

— Ага! Всё-таки дело в ревности!

Хоть Солнечный мальчик и щурил глаза очень зло, было понятно, что на самом-то деле он очень рад тому, что представление в столовой не прошло даром.

— На самом деле дело не в ревности, а в том, что мне тяжело разгребать то дерьмо, что оставила после себя твоя драгоценная Эмма. Мне стыдно из её тела глядеть в глаза людям, которым она нагадила. А когда ты глядел на неё, ты ничего кроме её буферов, глаз и прозрачной кожи не видел?