Пикировщики - [5]

А как же теперь, в условиях современной войны? Окончательную ясность в наши суждения внесли директива Наркома обороны СССР и ГлавПУРа, приложение к ней, в которых разъяснялось, что военные комиссары — это представители партии и правительства в армии и на флоте. Они, как и командиры, несут полную ответственность за выполнение боевых задач, за стойкость воинов в бою, их непоколебимую готовность сражаться до последней капли крови с врагами нашей Родины.

— Военные комиссары, — наставлял нас в своей лекции преподаватель курса партполитработы, — не разделяют с командиром власти, но строго контролируют проведение в жизнь приказов вышестоящего командования. Они обязаны укреплять авторитет командиров, твердой рукой насаждать в вверенной части революционный порядок и воинскую дисциплину...

Что ж, такие права и обязанности слушателям-политработникам пришлись по сердцу.

Пришел и мой черед получать назначение. Распрощался я с товарищами по курсам и с приподнятым настроением выехал в Москву. В ГлавПУРе мне объявили решение о назначении на Юго-Западный фронт — военкомом 15-й смешанной авиационной дивизии.

— Учтите, — сказал начальник ГлавПУРа Л. З. Мехлис, — мы в порядке наказания освободили от должности, точнее — сняли с должности, вашего предшественника. У него не хватило ни сил, ни самообладания поднять людей на отпор врагу. Вместо того чтобы идти впереди, сам оказался в хвосте событий, а в итоге остался без дивизии.

На мой не очень смелый вопрос, в чем заключались ошибки и промахи бывшего комиссара 15-й смешанной авиадивизии, Лев Захарович резко ответил:

— Без конца писал во все инстанции письма и телеграммы, доказывал необходимость срочного перевооружения дивизии новой техникой. Только он, видите ли, озабочен большими потерями из-за того, что дивизия оснащена устаревшими машинами. Кто этого не знает!

Мехлис поднялся из-за стола и уже спокойнее добавил:

— Мы вынуждены, мы обязаны воевать тем, что у нас есть. Воевать с напряжением всех сил, всех способностей, не паникуя, не останавливаясь даже перед потерями.

Прощаясь, Мехлис протянул мне руку и устало улыбнулся:

— Желаю вам успехов. Разъясните летному составу, что партия и правительство делают все возможное для ускорения выпуска новых самолетов.

Острота и злободневность вопроса об оснащении авиационных соединений самолетами новых конструкций были мне понятны с первых же слов. И, признаться, смутили слова, сказанные Мехлисом в адрес моего предшественника. Не хотелось верить, что такой умудренный жизнью и опытный политработник мог потерять выдержку и оказаться «в хвосте событий». Мои сомнения еще больше укрепились, когда случай свел меня с прибывшим с Юго-Западного фронта инспектором. Он сообщил, что 15-я смешанная авиадивизия воюет хорошо, люди дивизии стойко выполняют свой долг перед Отечеством...

В ожидании вечернего поезда, уходящего с Курского вокзала в сторону фронта, я бродил по городским улицам. Запомнилась военная Москва — по-солдатски суровая, гордая. Улица Горького, некогда оживленная, с распахнутыми дверями магазинов, красивыми витринами, нескончаемым людским потоком, стала совсем другая. Витрины магазинов прикрыли огромные деревянные щиты, их, в свою очередь, защищали штабели мешков с песком. Я побывал на Красной площади. Подумалось: может, последнее свидание с нею... Мавзолей В. И. Ленина был обнесен защитным ограждением. Древние стены и все кремлевские сооружения закамуфлированы под деревянные ветхие строения — все выглядело необычно, как-то странно. Только серебристые ели по-прежнему стояли спокойно и торжественно, словно охраняя величественную красоту главной площади страны.

Невольно припомнилась военная школа имени ВЦИК, в которой мне выпала честь учиться, нести почетную службу. Верхний этаж ее здания был хорошо виден из-за крепостных зубцов Кремлевской стены. Да разве забудешь наполненные приятными хлопотами предмайские или предоктябрьские дни и те парады на Красной площади, когда школа ВЦИК шла с винтовками «на плечо»!

Курсанты-вциковцы несли караульную службу в Кремле, на заседаниях сессий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, на правительственных приемах, партийных конференциях и совещаниях. Яркими, незабываемыми остались в памяти многие торжества, особенно торжество, посвященное чествованию героев челюскинской эпопеи. Мне посчастливилось тогда присутствовать в Георгиевском зале Кремля в составе почетного караула.

Запомнилось, как под бурные аплодисменты на сцену зала вышли руководители партии, члены правительства, представители героического экипажа «Челюскина». Вместе с руководителем экспедиции О. Ю. Шмидтом и капитаном парохода В. И. Ворониным места в президиуме собрания заняли прославленные советские летчики, спасшие челюскинцев. И вот зачитывается Указ. Впервые в истории нашего государства присваивается высокое звание Героя Советского Союза. Его заслужили летчики М. В. Водопьянов, И. В. Доронин, Н. П. Каманин, С. А. Леваневский, А. В. Ляпидевский, В. С. Молоков и М. Т. Слепнев.

Несколько раньше этих событий мне довелось увидеть почетного курсанта школы ВЦИК Михаила Ивановича Калинина. Он приехал к нам в лагеря, чтобы вручить грамоту, которой наградили школу за участие в работах по реконструкции Большого Кремлевского дворца. Напутствуя нас, Михаил Иванович говорил: