Пик Сталина - [22]

Перед группой развертывалась панорама безграничных заснеженных пространств; ширина снежных полей достигала здесь 10 километров. По краям ледника высились заснеженные горные хребты. И. Г. Дорофеев не мог установить, на какой ледник они вышли. Превышение отдельных пиков над ледником достигало 1,5 километра. Высочайшие из них находились в хребте, расположенном на юге. Здесь топограф нанес на свой планшет пик «26 комиссаров» высотою в 6841 м, Парижской Коммуны — 6865 м и высшую точку района — пик Революции — 6945 метров[55].

Очередная ночевка была организована на снегу на высоте около 5000 метров. Наступила холодная ночь, температура упала до — 15°. Больные чувствовали себя совсем плохо. Утром группа продолжала медленно продвигаться вперед. На севере был виден небольшой поворот ледника. Если бы за ним снова лежал спуск в долину Абдукагора, то группа очутилась бы в отчаянном положении. Но за поворотом открылись контуры знакомых вершин. Величественный ледник уходил на север; его широкая белая полоса простиралась вперед не менее чем на 30 километров. Теперь было совершенно ясно, что отряд прошел верховья ледника Федченко и разрешил задачу отыскания Язгулемского перевала, который путешественники миновали незаметно для себя.

На 18 день похода И. Г. Дорофеев замкнул свой кольцевой маршрут у Танымасского перевала. Верховья ледника Федченко были обследованы и нанесены на карту. У Танымасского перевала выяснилось, что лагерь экспедиции уже перебазировался в Алтын-Мазар. Спустившись по течению ледника Федченко, отряд уже через 3 дня достиг истоков Сель-су и 18 августа разбил палатки своего лагеря на зеленых полянах вблизи Алтын-Мазара.

* * *

Географические итоги Памирской экспедиции Академии наук СССР 1928 г. были настолько значительны, что определили направление исследовательской работы на Памире на несколько ближайших лет. В результате смелых походов советских ученых и топографов, действовавших в непосредственном контакте и при помощи альпинистов, была в основном расшифрована орография центральной части «белого пятна»; было установлено, что ледник Федченко простирается далеко в глубь неисследованной области и занимает по своей величине одно из первых мест среди горных ледников мира. Оказалось, что площадь оледенения ледника Федченко и его притоков составляет 900 кв. км, а вместе с ледниками верховий Мук-су доходит до 2000 кв. км, что равно общей площади всех ледников северных и южных склонов Главного Кавказского хребта. Экспедиция 1928 г. практически доказала возможность сообщения Алайской долины, через перевалы Кашал-аяк и Язгулемский, с притоками среднего течения р. Пяндж. Древние пути были открыты вновь. В последующие годы по маршрутам группы И. Г. Дорофеева и других групп экспедиции в верховьях ледника Федченко прошла уже не одна группа исследователей Памира.

Советские исследователи высокогорья приобрели богатый опыт, позволивший им в будущем решить самые сложные задачи обследования труднодоступных горных районов страны. Советским ученым удалось проникнуть в глубь «белого пятна» и пересечь его с востока на запад и с юга на север, потому что они пользовались опытом альпинистов, научились сами передвигаться по склонам хребтов и ледникам и распознавать опасности гор. Стало ясно, что успешное исследование гор возможно только в тесном содружестве с опытными альпинистами. Важнейшим достижением экспедиции было составление первой карты, охватывающей бассейн ледника Федченко. Эта карта, основанная, главным образом, на съемке И. Г. Дорофеева, была издана уже в 1929 г. Съемкой было безусловно установлено, что в хребтах, окружающих ледник, есть вершины, достигающие, по крайней мере, 7000 м над уровнем моря. Немецкие топографы, Р. Финстервальдер и Г. Бирзак, участники экспедиции, вели фототеодолитную съемку. Они выпустили свою карту Памира значительно позже, в 1932 г.; перед изданием эта карта была исправлена и дополнена на основании позднейших работ советских исследователей, о чем немцы умолчали.

Если работы экспедиции 1928 г. осветили строение неисследованной ледниковой области и расположение гор на восток от хребта Академии наук, то в отношении центральной части этого хребта и района, находящегося на запад и северо-запад от него, экспедиция не дала почти ничего нового. Более того, немецкие геодезисты, пытаясь с большого расстояния определить высоту и положение отдельных высоких вершин хребта Академии наук, «привязали» результаты этих своих измерений к предположительной схеме, составленной ранее Н. Л. Корженевским[56]. Это привело их к грубейшим ошибкам. Н. Л. Корженевский в 1925–1927 гг., на основании скудных данных того времени, полагал, что в узле, образованном соединением хребтов Дарвазского и Петра Первого с хребтом Академии наук, находится высшая точка района — пик Гармо, вершина, впервые нанесенная на карту русскими топографами, наблюдавшими ее из долины в верховьях р. Хингоу, вблизи кишлака Пашимгар. Немецкие участники экспедиции приняли трапециевидную вершину, так же как и И. Г. Дорофеев[57], видевший ее с ледника Федченко, за пик Гармо. То, что было естественно для И. Г. Дорофеева