Пик Сталина - [18]

На следующий день Я. И. Беляев и его спутники двинулись вниз по течению нового ледника. Справа и слева в основное русло вливались огромные ледники-притоки, широкие боковые долины были сильно заснежены. Продвигаться вперед было утомительно и небезопасно. Под жаркими лучами солнца снег размяк и пропитался водой. Снежные мосты, по которым приходилось переходить через глубокие трещины, подтаяли и были ненадежны. Многочисленные ручейки, сливаясь, образовывали непроходимые потоки, мчащие свои воды в крутых ледяных берегах. К исходу дня, 27 июля, Я. И. Беляев вернулся к своей палатке. Ему было ясно, что исследование нового ледника отнимет у членов экспедиции много сил и времени.

Вечером ученый долго не мог уснуть: вопрос о леднике не давал ему покоя. Он перебирал в своей памяти все, что могло иметь отношение к новому леднику. Ни Ванч, ни Гармо не могли получать свои воды от неизвестного ледника, потому что он спускался с юга на север и его верховья даже отдаленно не были похожи на ледник Гармо. Не мог ледник спускаться и к долине Абдукагора, это противоречило всем имеющимся сведениям о ее верховьях.

«Таким образом оставалось одно предположение, — вспоминал впоследствии о своих выводах, сделанных в тот вечер, Я. И. Беляев, — ледник питает Мук-су, то есть является не новым ледником, а ледником Федченко. Но тогда ледник Федченко приобретает грандиозные размеры, и эти размеры меня приводили в полное смущение»[45].

Поздно ночью один из спутников Я. И. Беляева, немецкий альпинист Кольхаубт, разбудил своих соседей по палатке и стал жаловаться на острую боль в глазах. Зажгли фонарь. Глаза Кольхаубта были красны, непрерывно текли слезы. Он уже с трудом различал предметы, даже огонь свечи казался ему задернутым густой темной сеткой. К утру Кольхаубт ослеп. Накануне, идя по леднику, он несколько часов находился среди снежных полей, освещенных ярким солнцем, пренебрег защитными дымчатыми очками и поплатился за это жестоким ожогом сетчатки глаз. Я. И. Беляев отправил часть своих спутников за помощью в базовый лагерь. Вскоре погода стала ухудшаться. Сперва сильный порывистый ветер принес с запада высокие облака. За ними поползли мрачные свинцово-черные тучи; клубясь, они тяжело переползали через перевалы западного хребта и скоро заполнили густой пеленой ледниковую долину. Когда начался снегопад, отряд отправился вниз… Кольхаубт шел с забинтованными глазами, опираясь на своих спутников.

^{_{Верхняя часть ледника Федченко}}

28 июля весь состав экспедиции узнал о замечательном открытии, сделанном в верховьях Танымаса. Сообщение Я. И. Беляева о громадном леднике оживленно обсуждалось во всех палатках. Теперь к этому леднику были прикованы помыслы членов экспедиции. Но что это за ледник? Какой реке дает он начало? Это оставалось неясным и требовало выяснения. Нужно было также наметить новые пути поисков западных перевалов. 1 августа для решения этих задач в поход выступил топограф И. Г. Дорофеев в сопровождении своего помощника красноармейца Гизятова и нескольких рабочих-таджиков, занятых подноской топографического инструмента.

На топографа И. Г. Дорофеева с первых дней работы экспедиции была возложена особая задача. Он должен был производить инструментальную топографическую съемку тех труднодоступных участков высокогорья, которые попадали в «мертвые» пространства, вне «поля зрения» объектива фототеодолита, и не покрывались фотограмметрической съемкой[46]. Уже с первой недели работы в горах топограф показал себя человеком, обладающим большой энергией и исключительной настойчивостью в достижении цели. На своем пути к лагерю в верховьях Танымаса он прошел со съемкой свыше 220 км, обследовал долину р. Кара-джилга и впервые нанес на карту сложную систему ледников и вершин, расположенных в хребтах Заалайском и Зулумарт. В его распоряжении не было достаточного количества легких палаток, спальных мешков и высококалорийного продовольствия, предназначенного для высокогорных походов. До приезда руководства экспедиции все высокогорное снаряжение находилось в безраздельном пользовании немецкой группы ученых и альпинистов. Ее руководители не спешили придти на помощь энергичному советскому топографу, рассматривая его как опасного конкурента в исследовательской работе. Но И. Г. Дорофеева это не останавливало. Со своими помощниками — тремя красноармейцами и рабочими-таджиками, он надолго уходил в глубь ледников и не раз, закутавшись в свой полушубок, ночевал под холодным звездным памирским небом.

Небольшой группе И. Г. Дорофеева пришлось пересечь языки нескольких ледников, спускающихся в узкую долину. Затем группа достигла края ледника Астрономического, также спускающегося с правых склонов и растекающегося своей нижней частью вдоль ущелья. К этому леднику примыкали ледяные массы, спускающиеся с запада от перевала, названного топографом Танымасским. Оставив четверых рабочих и все свои вещи возле озера, образовавшегося у края Астрономического ледника, перед самым началом подъема на перевал, исследователь отправился вперед со своим помощником и одним рабочим. Они несли с собой только инструменты. В середине дня топограф уже был на перевале и наблюдал неизвестный ледник. Закончив съемку с перевальной точки, он к вечеру вернулся в свой лагерь у озера с тем, чтобы назавтра продолжить работу. Однако следующий день начался для него неудачно. Он получил записку от руководителя немецкой группы, В. Р. Рикмерса, который в отсутствии начальника экспедиции ведал всеми хозяйственными и организационными делами. Рикмерс требовал от русского топографа отправить назад рабочих и единственную у его группы палатку. И. Г. Дорофеев вынужден был продолжать работу с помощью только красноармейца Гизятова и одного рабочего.