Пик Сталина - [15]
Последующие дни ученый затратил на обследование верховий ледника Гармо, который оказался одним из самых значительных ледников Туркестана; длина его по оси составила около 27 километров. 23 июля экспедиция достигла разветвления основного ледника, места слияния его юго-восточного (левого), северного (среднего) и западного (правого) рукавов. Здесь над ледником высились склоны красивой пирамидальной вершины. Я. И. Беляев ошибочно принял эту вершину за пик Гармо, который легко можно наблюдать из ряда пунктов в долинах р. Гармо и Хингоу. Именно это обстоятельство объясняет широкую известность пика Гармо среди местного населения. Ошибка Я. И. Беляева — довольно значительна, настоящий пик Гармо расположен намного дальше в верховьях юго-восточного притока ледника Гармо, позднее названного ледником Вавилова. В верховьях среднего рукава, носящего теперь имя Беляева, экспедицией были обнаружены еще два громадных снежных пика, но подойти к их подножию не удалось, так как ледник здесь был рассечен крупными ледопадами.
Я. И. Беляев, пользуясь данными произведенных им накануне астрономических наблюдений, точно определил местоположение «своего» пика Гармо[37] и нанес его на составленную им карту района.
Из своих наблюдений Я. И. Беляев сделал вывод о том, что из верховий ледника Гармо к Алтын-Мазару пути нет и выход отсюда на перевал Кашал-аяк также вряд ли возможен. Но существование пика Гармо исследователь не подвергал сомнению. У него создалось представление, что именно его гигантская вершина является центром всего запутанного горного узла, лежавшего в верховьях ледников Федченко, Гармо и оледенения в истоках р. Ванч. Подтверждение этой схемы некоторые исследователи видели в работах Н. Л. Корженевского, продолжавшего свои исследования верховий р. Мук-су и настойчиво изучавшего орографию восточной части хребта Петра Первого. К 1925 г. Н. Л. Корженевский сделал важный вывод о том, что «…существует меридиональное поднятие, отходящее от пика Муз-джилга на юго-юго-запад и являющееся водоразделом истоков Мук-су — с одной стороны, Гармо и Ванча — с другой». Собранные исследователем данные позволили ему утверждать, что этот водораздел является одним из наиболее замечательных и высоких хребтов Средней Азии. Он же впоследствии предложил название для этого хребта.
«…Мы предлагаем именовать эту цепь хребтом Академии в честь Союзной Академии наук, которой принадлежит столь видное и почетное место в деле исследования Средней Азии»[38].
Н. Л. Корженевский в своих работах 1925 и 1927 гг. опубликовал схемы расположения хребтов и ледников Западного Памира. На этих схематических картах он пытался обобщить все сведения, полученные ранее об этой стране. Из карты 1925 г., например, следовало, что хребты Дарвазский и Петра Первого расходятся веером к юго-западу от пика Гармо, поднимающегося в мощном хребте, вытянутом вдоль ледника Федченко.
>>Карта верховьев р. Мук-су (опубликована в 1927 г. Н. Л. Корженевским)
В северной части этого меридионального хребта, названного Н. Л. Корженевским хребтом Академии наук, на стыке его с хребтом Дарвазским располагался пик Гармо, высшая точка всей горной области, обозначенная высотою 6750 метров. На карте Н. Л. Корженевского верховья всех крупных ледников и положение ряда вершин были намечены пунктиром, или совсем не были обозначены. Это говорило о том, что в высокогорной зоне Западного Памира оставалось очень много районов, где не ступала еще нога исследователя[39].
Н. Л. Корженевский допускал наличие других, кроме пика Гармо, вершин, венчающих хребет Академии наук. Одна из них была обозначена исследователем на его карте верховий реки Мук-су, опубликованной в 1927 г., в той точке, где хребет Петра Первого смыкается с хребтом Академии наук.
Корженевский предполагал, что здесь располагается гигантская снежная вершина, которую он наблюдал в 1926 году с поверхности нижнего течения ледника Федченко, в истоках южной ветви ледника Танымас[40].
Высота ее, по определению ученого, доходила до 7000 метров; вершина была названа им пиком Карпинского.
Все эти предположения и догадки о расположении хребтов и ледников в верховьях ледников Федченко и Гармо нуждались в доказательствах, но этих доказательств не было. К 1927 г. в распоряжении географов не было еще достаточно сведений, которые помогли бы связать воедино наблюдения первых смелых исследователей Западного Памира.
Дальнейшие успехи в уточнении орографической схемы горной страны становились возможными только при условии проникновения в самые глубины высокогорной зоны. Мы видим, как много нового дали экспедиций Н. И. Косиненко и Я. И. Беляева, хотя, по существу, оба они лишь заглянули в пределы центральной части изучаемого района. Периферия неисследованной области уже была относительно обследована, решение загадки теперь лежало в центре «белого пятна». Новый этап в исследовании требовал и изменения способов решения задачи. Руководство большинства работавших до того времени экспедиций считало возможным продвигаться в глубь ледников только с лошадьми. Путешественники, связанные караваном, вынуждены были поэтому останавливаться даже перед незначительными препятствиями. Немногие из них отваживались на небольшие экскурсии в сторону от стоянок своего каравана. Важнейшим обстоятельством было отсутствие в составе экспедиций опытных горовосходителей, умеющих находить и прокладывать пути среди любых ледников и скал. Сами исследователи плохо знали условия движения в высокогорье, были физически мало подготовлены к трудным пешим переходам в условиях больших высот. Экспедиции зачастую были плохо снаряжены и организованы, испытывали недостаток средств. Именно этими причинами можно объяснить, что все попытки найти перевалы с ледника Федченко в ущелья Западного Памира оказались безуспешными, что не было достигнуто ни одного достаточно возвышенного панорамного пункта, откуда можно было бы сделать наблюдения над расположением хребтов и ледников.
