Пик Ленина - [64]

Рольф Вальтер достиг своей палатки на привале в шесть часов вечера, затратив на подъем и спуск около двенадцати часов календарного времени. Он был счастлив: возможность быстрого перехода к вершине от перевала Крыленко была подтверждена.

* * *

— Ратмир, вставай, наконец! Через двадцать минут выходим на штурм… — окликают в лагере «6800» альпинисты своего товарища, но он неподвижен и не отвечает на призыв. Заподозрив неладное, обитатели палатки осматривают его. Ратмир Волков из Ростова лежит без сознания, скорчившись, рот его перекошен судорогой, на губах пена.

Командир отряда Вячеслав Романов, врач по профессии, устанавливает тяжелую форму горной болезни. Пульс Ратмира еле прощупывается. Романов вводит в вену больного лекарство, делает наружный массаж области сердца, искусственное дыхание. Улучшение минимальное; жизнь больного висит на волоске. Единственное спасение — быстрый спуск на высоты, более благоприятные для истощенного кислородным голоданием организма больного. Промедление сейчас подобно смерти. В. Романов передает отряд И. Рощину и отправляется вниз сопровождать Ратмира. Транспортировать Волкова будут его товарищи по спортивному обществу «Локомотив» и коллектив альпинистов из Кабардино-Балкарии. Целый год все они напряженно готовились к штурму пика Ленина, впереди у них несколько часов привычной работы, но, чтобы спасти человека, приходится спускаться вниз.

— Скорее! — торопит Романов. Десять минут бега по глубокому снегу; потеряна первая сотня метров высоты. Альпинисты не щадят сил. Когда срывается дыхание, истощаются силы и усталость валит с ног, быстро сменяют один другого — и снова в путь. За час удается спуститься на километр, и тогда к Ратмиру возвращается сознание.

Но темп движения не снижается. Сзади остается купол скал Липкина; тяжелый спуск по осыпи к их подножию. Пострадавшего (нам радируют, что он произнес несколько слов и улыбнулся) укладывают на носилки. Сумерки настигают отряд на перевале Путешественников, и в базовый лагерь они прибывают уже в глубокой темноте. Жизнь Ратмира Волкова спасена самоотверженными усилиями его товарищей по отряду: В. Романова, М. Конькова, С. Полякова, А. Волынского, Д. Чередниченко, Ю. Арцишевского, А. Салаева, А. Харченко, X. Шомахова, Л. Леженина, В. Бокарева. Они войдут в историю юбилейной альпиниады как подлинные ее герои.

Отряды альпиниады начинают спуск. Еще два-три дня, и в базовый лагерь придут отряды Клецко, Рощина и альпинисты прибалтийских республик.

— Где же австрийцы? — снова и снова спрашивает меня А. М. Боровиков.

Речь идет о группе, которая штурмует пик Ленина по новому пути — юговосточной стене. Я не могу дать ответа. Знаю только, что соотечественники Р. Хойнера, К. Коса и Э. Вейлгуни наблюдения за ними сейчас не ведут — они штурмуют пик Ленина, следуя обычным маршрутом.

Озабочен и В. И. Рацек. В числе его многочисленных обязанностей наблюдение за ходом восхождения военных альпинистов в верховьях ледника Федченко. В. Некрасов и его товарищи штурмуют там сейчас стену пика Революции. Контрольный срок уже на исходе, а сведений о группе нет.

После короткого раздумья Владимир Иосифович предлагает смелое решение: без промедления вылететь на вертолете через Дарауткурган в верховья ледника Федченко, затем на Сауксай, к южным склонам пика Ленина, чтобы понаблюдать за обеими группами. Командир вертолета В. Усольцев, развернув карту, делает расчеты; он полагает, что вся операция займет сутки. Всего сутки на маршруты, каждый из которых еще три десятилетия назад требовал снаряжения специальных караванов и отнимал тогда десятки дней опасной работы…

Огромный МИ-4 облегчен до предела. Вторым пилотом летит Василий Титов, у иллюминаторов кабины садятся В. И. Рацек, А. М. Боровиков, М. И. Ануфриков и я. Ревет мотор, раскручивая лопасти. Уходят вниз палатки нашего лагеря, юрты соседней кочевки. Мы летим над просторами Алайской долины. Она вся расчерчена следами автомашин — животноводы осваивают самые отдаленные пастбища ее необозримых просторов. Заправка бензином в Дарауткургане — и мы снова в воздухе. Надо совершить облет верховий ледника Федченко, лежащих на высоте 5400–5600 м.

Пролетаем над перевалом Терсагар. Справа проплывают величественные стены вершин Мусджилга и Сандал. Плавный разворот вправо — и под нами буро-красное нагромождение валунов и обломков скал — конечная морена ледника Федченко. Чтобы шире был обзор, снимаем входную дверь и, привязавшись для безопасности веревками, располагаемся возле ее проема. А вот и скалы Чертова гроба у Бивачного ледника, где мы устраивали в 1937 г. ночлег. Пик Коммунизма и соседние с ним вершины закрыты облаками. Под нами поля чистого льда, расчерченные валами нескольких срединных морен; они изгибаются, следуя поворотам величайшего в средних широтах мира ледника. Здесь я ни разу не был, но мне сразу же удается определить седло перевалов Кашалаяк и Абдукагоров. Открытый лед сменяют снежные поля, они все приближаются к вертолету, который идет уже на предельной высоте безопасного полета. В. И. Рацек, расположившийся на лестнице в пилотской кабине, что-то кричит, указывая на стену пика Революции. Машина плавно разворачивается, и мы проносимся в десятке метров над палатками лагеря, оставленного альпинистами. Я успеваю заметить, что палка у одной из палаток сломана и у входа ее стоит занесенная снегом кастрюля. Еще один разворот — ив проем двери летит баранья туша, которая ложится на снег точно перед палатками. Ясно, что все их обитатели еще на восхождении, в зоне, недоступной для нашего полета.