Пик Белецкого - [23]

Несмотря на все трудности восхождения, никто не падал духом. Инструкторы школы сдружились в походах. Шутки не прекращались. Как маяк, притягивала взоры восходителей сумка с красными помидорами, привязанная к рюкзаку ведущего Василия Сасорова. Лидером группы был Белецкий. Он умел поддерживать хорошее настроение. Чувствовалось, что все детали восхождения продуманы им до мелочей и никакие случайности не смогут помешать альпинистам достичь цели. Грамотно работал Белецкий и при организации спуска с Ушбы.

Спуск прошел успешно. Даже англичане были поражены победой русских на Ушбе, о чем писал журнал «Альпин мэгэзин».

Альпинисты выходят на последний снежник. Совсем рядом — зеленая трава. Неожиданно прилетевший сверху камень рассекает голову Сергею Калинкину. Так попрощалась с восходителями Ушба. К счастью, рана оказалась неопасной.

И вот уже альпийские луга. Ярко светит солнце. Позади — обледеневшие скалы, убийственный ветер. Покорители Ушбы сбросили рюкзаки, разделись.

Приготовил сюрприз неистощимый на шутки Паша Захаров, извлекший из своего рюкзака бутылку пива, которую он пронес через весь траверс. Друзья бросились обнимать его. Общее ликование, радость победы, радость жизни, радость молодости.

У нарзанного источника близ селения Мазери молча глядели, как пожилой сван нарезал острым ножом картофель и бросал в кипящее на сковороде масло. Без конца пили ледяной нарзан и ели хрустящую картошку, поражая своим аппетитом видавшего виды горца.

Возвращались домой через перевал Бечо. Вверх шли очень быстро и не чувствовали усталости, словно на крыльях летели.

На перевале повстречались с группой туристов, шедших к морю. Полная дама в широкополой войлочной шляпе стала взволнованно рассказывать альпинистам об «ужасах» подъема на Бечо, о страшной «куриной грудке» (крутое снежное плечико), по которой им предстояло спускаться в Кабардино-Балкарию.

Они изобразили на лицах озабоченность:

— Что же нам теперь делать?

— А как вы сюда попали?

— Через Ушбу.

— Знаете, ребята, я думаю, что вам нужно вернуться домой снова через Ушбу. Не стоит рисковать своей жизнью на «куриной грудке».

И они обещали сердобольной женщине, уходившей к морю, подумать над ее предложением.

За успешное руководство рекордным траверсом Ушбы с севера на юг Белецкий был награжден Почетной грамотой Всесоюзного комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР.

Вернувшись в Ленинград, Евгений узнал о том, что в Домбае, во время восхождения на вершину Белалакая, погиб его брат Юрий. Спасателям не удалось найти тела. Вероятно, упал в подгорную трещину и был засыпан сошедшей с горы лавиной. Это был тяжелый удар. Когда-то на Гюльчи сорвался на его глазах Митников, потом на пике Коммунизма — Аристов. А вот теперь погиб старший брат.

Пришло письмо от младшего брата Всеволода:

«…Погибнуть в такие годы, когда, по сути говоря, только начинаешь жить, обидно… Не исключена возможность, что при, дальнейшем лазанье и ты останешься без головы…»

Больной матери в Ромны решили пока не писать о несчастье. Тяжелая весть могла убить ее.

Пришло письмо и от Лиды, жены погибшего брата:

«…Твой почерк так похож на Юркин… Я все молчу, стараюсь никому не надоедать своим горем и прячусь от людей… Юрка воспитал во мне по отношению к тебе какое-то особое чувство уважения, симпатии и немного страха. Он очень любил тебя. Женя, и всегда с гордостью говорил о тебе… Ты его брат, ты альпинист, и вы были близки не только по крови, но и по духу. А я ненавижу теперь альпинизм. Не обвиняю в его смерти ни тебя, ни горы. Только я одна могла не пустить его в горы, но у меня не хватило духу это сделать. Я понимала, что ему не жить без гор, и сама уже не представляла себе отпуск без Кавказа.

В своем письме ты ни в чем не убедил меня. Какое право ты сам имеешь рисковать своей жизнью? Разве твоя жизнь уже никому не нужна? Что изменится от того, сделаешь ли ты еще один головокружительный траверс или нет? Тебе дороже траверс, чем твоя жизнь, и ты считаешь себя вправе «допускать возможность своей смерти раньше, чем это положено». А мать? А женщина, которая тебя любит? Я жду Юрку, как живого человека, ведь я не видела его мертвым…»

Что он мог ответить женщине, убитой горем? Все отступило перед гибелью человека. Уронив тяжелую голову на руки, Евгений просидел за столом до рассвета. И никто не знал, что творилось в его душе.

Но горы он не проклял.

На заводе Белецкий снова принялся за модернизацию своего станка. Оборудовать СИП фрезой помогли работники бухгалтерии. В начале 1941 года Кировский завод должен был изготовить большую партию тракторов. Центральный инструментальный цех был перегружен, и заказы на лекальные изделия решили передать на соседние предприятия. Но когда подсчитали, во что обойдется изготовление мерительного инструмента, «забастовала» бухгалтерия: подрядчики оценили инструмент в пятнадцать раз дороже, чем стоило опытное лекало у Белецкого и Харченко. Больше никто не упрекал Евгения в «преступной отсебятине». СИП оборудовали фрезой. Уезжая в горы, Белецкий договорился с Харченко, что осенью оборудуют станок еще одним координатным столиком, тогда можно будет резать до конца любой шаблон, не переставляя заготовки.