Пик Белецкого - [13]

И снова ночь кажется бесконечно долгой. От жажды никто не может уснуть. В короткой полудреме мерещатся кружки с пивом и квасом, прозрачная ледяная вода горных речек, спелые хрустящие арбузы, сочные дыни. Снег есть нельзя, это они помнят твердо. Не выдержав, Белецкий набирает снег в кружку и запихивает ее в спальный мешок. Но снег почему-то не тает, лишь сжимается в объеме и как будто высыхает, из него не появляется ни капли влаги.

Наконец с первыми лучами солнца Ваня Федоров выбирается из палатки… и рядом с ней обнаруживает склад. Вскоре они уже пьют талую воду, чай, компот, снова воду.

Вечером лагерь торжественно встречал первовосходителей на пик Дзержинского. Им преподнесли ящик великолепного андижанского винограда, только что доставленного снизу. Глаза бойцов горят восхищением и завистью; чужой успех раззадоривает, теперь и им не терпится хлебнуть трудностей высотного восхождения.

Пока Белецкий с Федоровым ходили на пик Дзержинского, отряд успел сделать акклиматизационный выход. В лагеря. 5200 и 6100 доставлены продукты, снаряжение, теплые вещи. Сейчас у бойцов дни отдыха. Политработники проводят беседы, читают вслух газеты. Бойцы даже устроили настоящий вечер самодеятельности с песнями и плясками, свое национальное искусство продемонстрировали узбеки и туркмены.

Выход назначен на 17 августа. Все семьдесят бойцов и командиров рот разбиты на звенья, каждое из которых возглавляет инструктор-альпинист.

Белецкому достается звено молодых туркменов — солдат первого года службы. В 10 часов утра, растянувшись длинной цепочкой, рота выступает в поход. За плечами у каждого бойца рюкзак и оружие. По знакомой тропе красноармейцы быстро набирают высоту. Там, где снежный склон обледенел, инструкторы навешивают перила. Первая ночевка — на высоте 5200 метров. Погода пока стоит хорошая, хотя метеорологи и предупреждают, что она может скоро испортиться. Группа инструкторов во главе с П. Власовым отправляется разведать путь: командование решает, что отряд не будет траверсировать склоны пика Ленина влево, как это делали первовосходители, а поднимется к вершинному гребню прямо вверх, вдоль западной гряды скал.

На следующее утро отряд строем трогается в путь. Трещат киноаппараты: операторы снимают выход. Но уже через несколько десятков метров на крутом снежном склоне скорость движения резко падает. Через каждые двадцать — тридцать минут приходится делать остановки для отдыха. К полудню наползают тяжелые тучи, поднимается ветер, холодает. Рота подходит к лагерю 5800. Отсюда приходится отправить вниз четырех больных: двое страдают от горной болезни, еще у двоих возобновилась застарелая малярия.

На следующий день погода совсем ухудшилась. Усилился ветер, посыпалась снежная крупа. У бойцов начали мерзнуть ноги: они пошли на штурм в обычных альпинистских ботинках. Когда восходители достигли лагеря 6100, начался сильный снегопад. Под толстым слоем снега с трудом обнаружили заброски. Часть бойцов расположилась на ночлег в вырытых заранее пещерах, остальные — в палатках. Здесь так круто, что выброшенная кем-то пустая консервная банка не задержалась на склоне: подпрыгивая и звеня, она быстро покатилась вниз, к зияющим трещинам ледопада. Радисты передают сводки в Москву и Ташкент, корреспонденции в газеты и даже личные телеграммы восходителей родным и знакомым.

Под тяжестью навалившегося снега провисли скаты палаток. Хлопая по ним изнутри, альпинисты стряхивали снег по нескольку раз за ночь.

Проснувшись, Белецкий увидел, что уже Совсем рассвело. Гула ветра не слышно. Но и лагерь безмолвен: ни голосов, ни сигнала к побудке. Выбравшись из палатки, Евгений понял, в чем дело. Вокруг сплошной белой пеленой падал и падал мягкий, крупный снег. Даже ближайшие палатки едва видны. Посовещавшись, командование и инструкторы приняли решение о дневке. Вниз, в сопровождении одного из инструкторов, отправили еще двоих больных.

Утро следующего дня не приносит перемен. Однако к 11 часам снегопад стих и в разрывах облаков начала проглядывать синева. Командир отдал распоряжение о выходе.

Двигаться на крутом склоне по глубокому свежему снегу очень тяжело. Звенья по очереди сменяют друг друга, прокладывая путь. Снизу из ущелья наползает туман, скрывает голову и хвост колонны. Теперь Белецкий никого, кроме бойцов своего звена, не видит. Красноармейцы тонут в рыхлом снегу по пояс, по грудь. А крутизна склона все увеличивается. В любой момент может сойти лавина, и рота начинает траверсировать вправо, к ближайшим скалам. На мгновение туман впереди рассеивается, и Белецкий успевает заметить на склоне темный вал, стремительно летящий навстречу отряду. С глухим рокотом снежная лавина проносится справа от отряда и, замедлив бег на более пологом склоне, скрывается внизу в тумане. Следующая лавина едва не сносит головное звено отряда. Мимо Белецкого, кувыркаясь, проносятся несколько человек. К счастью, они останавливаются совсем поблизости. Белецкий и Церетели бросаются на помощь к ближайшему пострадавшему. В этот момент сверху раздается крик: «Лавина на нас!»

— На ледорубы, держись! — командует Белецкий. Он наваливается грудью на вбитый в снег ледоруб, и тотчас на него обрушивается тяжелая снежная масса. Сразу становится темно. Снег набивается в глаза, уши, рот, нос, не дает дышать. Упругая мягкая сила старается оторвать человека от склона, тащит вниз, сжимает грудную клетку. Через мгновение все стихает. Выпрямившись, Белецкий пробивает слой снега и убеждается, что все его звено цело. Нескольких бойцов отряда лавина все же снесла, но недалеко, и вскоре всех удается найти. Пулеметчик Мельников получил ушиб головы, но продолжал упорно ползать по склону, разыскивая свой пулемет, пока наконец не откопал его из-под снега.