Пианист - [7]
– Пусть это его беспокоит.
– И меня – тоже. Беспокоит и сковывает.
– Значит – нет?
Он ответил «нет» одними глазами, и Луиса даже в полной темноте поняла его и выскользнула из объятий как раз вовремя, потому что тело его уже теряло жар, оно уже было и не было в этой комнате, которая с каждой секундой становилась все более враждебной. Голос Шуберта пришел на помощь.
– Куда вы запропастились? Может, глупостями занимаетесь?
Они вышли на кухню, держась за руки.
– Ирене, ты видишь то, что вижу я? Погляди на эту парочку. Они там занимались глупостями, до сих пор еще размякшие. В их-то годы! Просто извращенцы, вроде тех, что готовы заниматься любовью в лифтах, на похоронах и в африканских саваннах под взглядами всевидящих жирафов.
Ирене, надев очки, читала странички, которые достала из сумки.
– Чем ты занимаешься?
– Проверяю контрольные работы. Осталось еще шестьдесят две штуки.
– Ну вот, я наелся, теперь самое время выходить. Как вы смотрите на то, чтобы совершить инспекционную прогулку по Рамблас и опрокинуть по рюмочке в «Боадос»?
– Что ты имеешь в виду под инспекционной прогулкой по Рамблас?
– Начнем с американской закусочной, которую открыли на Каналетас. Там можно поразмышлять о вырождении кулинарного искусства вследствие имперского проникновения Соединенных Штатов в тонкую область гастрономии. А рядом толкучка-продажа наркотиков, на том самом месте, где прежде толпились болельщики, и мы сможем с горечью отметить, что барселонский футбольный клуб потерял свое неповторимое лицо, а ведь когда-то он был легендарным авангардом борющейся Каталонии. Потом мы пройдем мимо кинотеатра «Капитоль», нашего старого доброго «Кан-Пистола», где нынче показывают всякое порнографическое и псевдопорнографическое дерьмо, и посетуем на разлагающее действие массовой культуры и поголовную неосведомленность в области сексуальных проблем. Затем наступит черед перестроенного бара «Мокко» – обязательная остановка на нашем via crucis,[10] – и мы поймем, что натворили со старыми добрыми заведениями: переделали на современный лад, и в результате аптеки смахивают на кафетерии, а кафетерии – на аптеки… Ну что, продолжать? Прогулка по Рамблас даст космическое видение проблем, и если мы дойдем до самого моря, то, уверяю вас, увидим и здание, похожее на летающую тарелку Планетарного социалистического интернационала, в порту, если повезет, наткнемся на веселых ребят из Военно-морского флота США и получим еще одно доказательство, что мы всего лишь провинция великой империи, не более. А если сегодня полнолуние, то поглядим на гнилые воды порта, гнилые – очень многозначащее определение. В иные времена от такого перечня в наших жилах забродила бы кровь революции, а теперь – разве что винцо насмешки.
– На улице можно будет прибавить шагу и не слушать твоих разглагольствований.
– А я пойду с вами в ногу.
– Послушай, я устала.
От усталости ее мальоркинский акцент стал еще заметнее. Луиса вышла и появилась в замшевом жакете. Шуберт ждал их на лестничной площадке, словно внял желанию сотоварищей по ночной вылазке. Он стал спускаться по лестнице, не глядя, идут ли за ним остальные, и лишь иногда оборачивался – не устал ли Вентура. Их взгляды встретились, Шуберт чуть улыбнулся, как будто извиняясь за любопытство, и пробормотал: Держать хвост пистолетом.
Луиса перехватила взгляд Шуберта и поняла, что Вентура готов остановиться и дать ощупать себя взглядами, словно рентгеновскими лучами, а потом без возражений выслушать диагноз.
– Да он чувствует себя прекрасно… Из дому не выходит потому, что я не пускаю, такой рассеянный, способен в феврале выйти на улицу в одной рубашке.
– Когда разбогатеете, поменяйте квартиру, – ворчит Шуберт, зацепившись за ржавую решетку перил. – Чудо еще, что горячая вода у вас есть.
– Это старинная квартира родителей Вентуры. Они тут жили в молодости. И привязаны к ней душой, а теперь квартира пригодилась нам…
Вышли на улицу, освещенную только огнями автомобильной стоянки, занимавшей половину квартала; церковь в премодернистском стиле на другой стороне улицы выглядела маленькой фабрикой по производству веры и надежды.
– Что за церковь?
Треугольное здание церкви с оконцем, точно глаз циклопа посередине, заинтересовало Шуберта.
– Церковь Святой Кармен. Построена после Трагической недели[11] на месте старинного монастыря Святого Иеронима, который сожгли революционеры. Мои дед с бабкой поселились на этой улице, на улице Епископа Лагуарды, сразу же после свадьбы. У них тут был трактирчик неподалеку, потом они стали побогаче, но эту квартиру сохранили, потому что привязались к ней, и мой отец – тоже. Здесь он родился, здесь жил с моей матерью в первые годы после свадьбы, и здесь наконец поселились мы с Луисой. Квартал очень спокойный и довольно интересный. Хочешь спустимся к площади Падро?
– Нет. Не надо. Лучше пойдем сразу на Рамблас.
– Эта улица отличается от всего квартала. Раньше, лет тридцать или сорок назад, это был бедный квартал, а на этой улице жили богатые люди – врач, рантье, фасады об этом говорят, есть даже дома с лифтами, эдакие попытки рационалистической архитектуры тридцатых годов. Давайте заглянем на площадь Падро, очень интересное место. Там за поздней кладкой обнаружили настоящую романскую часовню и. собираются ее реставрировать.
Кто он, Хесус Галиндес? Жестокий палач, интриган, благородный и мудрый баскский патриот, беспринципный провокатор, агент Коминтерна и ЦРУ, рыцарь высокой идеи, гомосексуалист, небезупречный пророк?… В мире до сих пор существует и действует интернационал – он нигде не значится, о нем не упоминается в книгах и газетах. Но некоторые тени непогребенных трупов лучше не тревожить и через тридцать лет…Политический триллер современного испанского писателя Мануэля Васкеса Монтальбана «Галиндес» был экранизирован в 2003 году.
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.