Пейзаж с падением Икара - [52]

— Ну как? — спросил я.

— Жить буду, — он воткнул цветы в пустую вазу, вернул букет на подоконник и сказал. — Если вы не букмекеры и не полицейские, тогда кто же вы?

— Фамилия «Карский» вам ни о чем не говорит?

Он прищурился и оглядел нас обоих — страх его куда-то улетучился (словно вода из вазы придала ему смелости), теперь он смотрел на нас как-то равнодушно — так кассир к концу смены смотрит на назойливых клиентов. Похоже, этот человек не боялся никого, кроме букмекеров.

— Карский? Может и слышал. А вам какое дело?

— Мы его родственники. Я брат, а он — сын.

— И что вам надобно?

— Я думаю, вы уже догадались.

Богатырь прищурился и пошевелил своим пальцеобразным носом.

— Корабль.

— Верно. Что вы можете нам рассказать?

Он пожал плечами.

— Если вы нашли меня, значит, вам уже все известно.

— Мы знаем только, что он скупал материалы, которые хранил в ангаре на набережной, Добролюбова 12. Теперь там ничего нет.

— Правильно. Он перепрятал его.

— Кого это — «его»?

— Корабль, кого же еще?

— И куда?

— Откуда я знаю? Он сказал, что «в самое надежное место». У вас сигаретки не будет?

Дядя достал пачку и протянул ему. Богатырь вытащил сразу две, — одну убрал за ухо, вторую воткнул между потрескавшимися губами. Дядя щелкнул зажигалкой, и через мгновение между нами повисло облако синего дыма.

— Итак, — сказал я.

— Итак, — Богатырь сел на край стола и закинул ногу на ногу. — Что я получу за информацию?

— Смотри-ка, кто заговорил. Я могу сказать, что ты получишь, если не предоставишь информацию. Ты получишь зубы. Я лично выбью их и вручу тебе в качестве оплаты.

— Ой, да бросьте! — Богатырь махнул сигаретой. — Андрей Иванович всегда был добр и щедр. Вы же его родственники.

— Мы бедные родственники, — сказал дядя.

— И жадные, — добавил я. — А сейчас мы теряем время. Предлагаю сделку: ты рассказываешь все, что знаешь, а я дам тебе… — я порылся в кармане и достал горсть мелочи. — Э-э-э… двадцать один рубль шестьдесят три… нет, четыре копейки. Идет?

— И еще у меня есть растаявшая шоколадка, — сказал дядя Ваня. — Но ее ты получишь, только если нам понравится то, что ты скажешь.

Минуту Богатырь молча смотрел на нас. Потом осторожно спросил:

— А если я откажусь?

— Тогда ты все равно получишь деньги и шоколадку. Но церемония вручения будет очень болезненной.

— Очень?

— О-о-о-очень.

Он сделал вид, что обдумывает наше предложение, потом всплеснул руками:

— Да бросьте вы! Что вам — денег жалко? Расценивайте это, как благотворительность, помощь нуждающимся. Я же не набор ножей вам втюхать пытаюсь, а важную информацию. А вы угрожаете. Нехорошо получается. Вы же интеллигентные люди!

Дядя схватил его за шиворот.

— Слушай, нуждающийся. Если ты в чем-то и нуждаешься, то в хорошем апперкоте.

— Ладно-ладно! Понял! Только по лицу не бейте!

— Так-то лучше. Начинай. Андрей построил шхуну?

— Да.

— Где она?

— Я не знаю.

— Не зли меня.

— Я правда не знаю.

— А что ты знаешь?

— Я действительно помогал ему. У него был целый штат сотрудников. Он сколотил из нас отличную команду. Он говорил, что мы строим макет в натуральную величину для празднования дня Военно-Морского Флота.

— И что потом?

— Ничего. Мы закончили, он расплатился, и шхуна исчезла. Я, конечно, задавал вопросы, но он отвечал неохотно — говорил, что «теперь она на своем месте», и что найти ее сможет только тот, кто обладает большим запасом прочности — и тот, кто знает точное время прилива и отлива.

Глава 8. Отец?

— И ты нашел корабль? — спросила Марина.

Я отвернулся, посмотрел в окно — на проводах сидели чайки… нет, подождите, откуда здесь чайки? Это голуби.

— Андрей? — Марина подалась вперед и прикоснулась к моей руке.

— А? — я посмотрел на нее.

— Ты в порядке?

— Нет. Да. Все нормально. Просто задумался. Ты спросила: нашел ли я корабль? Ответ: нет.

— В смысле? Мне казалось, это очевидно — он спрятал его в Белой бухте.

Я покачал головой.

— Нет, не спрятал. Ничего этого не было.

— Чего — не было?

Пауза.

— Мой отец не был преподавателем, он не строил корабль, и он не прятал его в Белой бухте. Все, что я рассказал тебе сейчас — это подделка, — моя личная «фантомная» память. Я выдумал себе это прошлое, я населил его людьми, наполнил деталями, шутками — и прочим барахлом. Это моя «удобная версия реальности».

Марина откинулась на спинку стула и обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

— Ты меня пугаешь, — сказала она.

— Извини.

Еще пару минут я молча смотрел в окно, на чаек… то есть на голубей. Марина поднялась со стула и направилась на кухню.

— Пойду сварю кофе. Ты будешь?

— Я видел его, — сказал я.

— Что? — Она остановилась, обернулась.

— Я видел его примерно за… за пару месяцев до… ну, до смерти.

Марина вернулась и медленно опустилась на стул.

— Я был в супермаркете. Выбирал кофемолку. Нужная мне коробка находилась очень высоко, я попросил менеджера помочь мне достать ее. Народу было много, он был занят с другими клиентами и просто что-то буркнул в рацию. Через минуту появился человек со стремянкой.

Повисла тишина — Марина, кажется, задержала дыхание.

— Он прошел мимо меня со стремянкой на плече. Он даже не взглянул на меня, стремянка была тяжелая, и он тащил ее с большим трудом, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться. Он сильно изменился — облысел и похудел — но я узнал его сразу: движения, жесты, походка. И голос. Он поставил стремянку и стал взбираться наверх. К тому моменту, когда он спустил мою кофемолку на «грешную землю», меня уже не было рядом. Я спрятался за стеллажом с соковыжималками и стоял там, прижавшись затылком к холодному металлу. Я боялся даже выглянуть, потому что он мог меня увидеть, но я ясно представил себе в тот момент, как он удивленно озирается, держа в руках коробку с кофемолкой.