Певчая - [15]
— Нет, — сказал Пенебригг. — Ты можешь чувствовать тенегримов, но не они тебя. Все, что мы знаем о них, это доказывает. Только это от них и спасает. Это и факт, что они спят днем.
Я была рада его ответу.
Нат подошел к камину.
— Закрыть его?
— Да, — сказал Пенебригг. — А потом пойдем вниз. Думаю, нашей гостье уже надоела эта комната.
Мы устроились у дымящих углей огня на кухне, и я уже ощущала себя сильнее.
— На чем мы остановились? — спросил Пенебригг.
— Мы говорили о шпионах Скаргрейва, — сказал Нат со скамейки напротив меня.
— Ах, точно, — ответил Пенебригг. — Его огромная сеть, которой он правит как глава шпионов, и вороны на его стороне, — он поправил очки и посмотрел на меня. — Боюсь, что информанты всюду, милая. Страх в воздухе, которым мы дышим. Нет места, чтобы говорить свободно. Даже самые невинные поступки теперь могут навлечь на человека воронов.
— На прошлой неделе наш сосед пожаловался на цену хлеба, — сказал Нат. — Его схватили через час.
— Словно жалобы на цены — жуткая измена! — сказал Пенебригг, качая головой. — Но никто не смеет перечить Скаргрейву, пока он командует тенегримами, даже король Генри.
— Но почему? — спросила я. — Он же король? Скаргрейв не натравит на него воронов.
— Сделает, если это ему будет выгодно, — сказал Нат.
— Думаю, нет, — сказал Пенебригг. — Королю и восемнадцати нет, и его почти всю жизнь направляет Скаргрейв. И он очень чувствителен к тенегримам, он живет рядом с подземельем Тауэра, где они гнездятся. Конечно, он тихий и делает все, что советует Скаргрейв.
— Их магия некоторых делает такими, — сказал Нат. — Ужасное зрелище.
— Да, — согласился Пенебригг. — Самого существования тенегримов хватает, чтобы запугать многих, особенно, тех, кто уже познал страх. Это видно по лицам, по манере говорить и стоять. Их легко запугать, легко направлять, даже если тенегримы им не вредят, они следуют, потому что Скаргрейв обещает им безопасность.
— Но некоторые против? — спросила я. — Как вы и Нат?
— Некоторые, — сказал Пенебригг. — Но мы тоже боимся тенегримов. Пока у Скаргрейва есть вороны, мы не можем бороться с ним.
Было больно слышать тихое отчаяние в его голосе.
— Вы не можете покинуть Англию?
— И оставить остальных страдать? — сказал Нат. — И у Скаргрейва стражи по всему побережью, в каждом порту, без его разрешения не выйти. И если нам и удалось бы сбежать, у него есть способы находить людей, где бы они ни были.
— Остается только бороться с ним здесь всем, чем мы можем, — Пенебригг сцепил ладони и посмотрел на меня. — Потому нам нужна твоя помощь.
— Моя помощь? Но я не понимаю, как или почему…
— У нас есть старое высказывание, — сказал Пенебригг. — Если песня Певчей вредит, только Певчей под силу это исправить.
— Не понимаю, — сказала я, хотя начинала вникать.
— Это значит, что тенегримов можно уничтожить так же, как они созданы: магией Певчей, — сказал Пенебригг.
Нат снова ударил по дереву.
— Если бы мы могли что-то сделать, уже сделали бы.
— Но мы не можем, — сказал Пенебригг. — И мы ждали тебя.
Мое сердце колотилось.
— Но я не знаю, с чего начать. Я ничего не знаю о чарах Певчих, кроме той песни, что принесла меня сюда.
— Ты можешь знать больше, чем понимаешь, — сказал Пенебригг. — Уверен, мы можем тебе помочь. Нат, принесешь нам ящик?
Нат отложил свой кусочек дерева и нож и вышел из комнаты. Несколько долгих минут спустя он вернулся с широким плоским ящиком. Он опустил его в тенях, я услышала звук металла о металл, словно ключ в замке. Когда он повернулся к нам, он держал два свитка.
— Это лишь копия, — сказал Пенебригг. — Но мы думаем, что это песня, что уничтожит тенегримов, если ее споет Певчая. Такие бумаги нам удалось найти. Но мы не смогли разобрать надписи на бумаге. А ты?
Я уставилась на точки и завитки, что были разбросаны по странице. Они были бессмысленными, но я покачала головой, и всплыло воспоминание:
Я споткнулась о половицу в комнате мамы, а когда потянулась к ней, она отцепилась.
Под ней я нашла листки со странными кляксами. Я знала буквы, знала, что это не они, я не узнавала слова. Я поднесла надписи к свету и была так поглощена, что не услышала шаги матери.
— Люси, милая, отдай это мне, — я не сдалась сразу, и она нежно забрала их из моих рук.
— Что это, мама?
— Тебе не о чем беспокоиться. Мы больше не будем о них говорить.
Пенебригг держал бумагу.
— Ты не знаешь, что означают эти знаки?
— Думаю, это могут быть метки Певчей, — сказала я. — Но я не знаю, что они означают.
Пенебригг и Нат растерянно переглянулись.
— Не важно, — сказал Пенебригг. — Может, мы как-то расшифруем код. Но сначала нужно понять: ты хочешь нам помочь?
За его очками глаза мерцали мольбой. И хотя Нат не выдавал эмоций, я ощутила, что он ждет напряженно мой ответ.
— Но почему я? — я искренне растерялась. — Почему не другая Певчая? Кто-то старше, знающий свою силу?
К моему удивлению, Пенебригг отвел взгляд.
— Милая, я думал, ты поняла…
— Что поняла? — спросила я.
— Других Певчих не осталось, — тихо сказал он.
Слова была подобны зимнему ветру, пробравшему меня до костей.
— Скаргрейв охотился на них, — говорил осторожно Пенебригг, словно пытался понять, насколько больно мне будет слушать. — Хотел, чтобы никто не угрожал его тенегримам и гримуару, что создал их. И вороны облегчили его задание. Перед тем, как убить Певчую Агнес, они украли из ее памяти имена и места проживания всех Певчих, кого она знала. И Скаргрейв направился за ними, застал врасплох и заткнул им рты, а потом отдал воронам. При этом собрали еще больше имен, больше Певчих убили, пока не пропали все.
Люси — последняя Певчая, только она может колдовать песней. После ее победы над злым лордом Скаргрейвом Англия изменилась, но не в лучшую сторону. Посевы гибнут, люди бунтуют, и Люси срочно вызывают ко двору короля. Его Внутренний совет убежден, что создание золота алхимией спасет Англию. Но украден важный элемент для алхимического процесса. Люси просят найти его с помощью магии… Пока она решает проблему, замок заперт.Двор тоже изменился. Опасный охотник на Певчих стал близким советником короля Генриха. Возлюбленный Люси, Нат, не понят коллегами.
Море близко. Мы близко. И мы потопим всех вас. Люси может песней управлять ветром и водой, она может покорять королевства. Люси овладела силой, и король Генрих держит ее близко, восстанавливая Англию. Она — его лучший союзник, постоянно работает на него. И теперь он просит ее исследовать покушение на убийство: его люди заявляют, что их чуть не убила… русалка. Вода наступает, люди пытаются защититься от воды и чудищ, что появляются на улицах. Растет недоверие к магии Люси, и король надеется, что Нат, возлюбленный Люси, сможет исправить ситуацию.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.